случай жизни, травоньки сушёные, порошочки да каменья, алхимическая посуда, части тела разной невезучей животины.
И снова этот противный смех. Айдан не мог отделаться о мысли, что у него там точно полные короба петушиных лап, змеиных языков, крылышек летучих мышей и прочих мерзостей.
– Мотаюсь вкругаля по Гевинтеру, и лишь понужатся кому порошочки, травки: от бессонницы, от зубовной хвори – а я уж тута! Ну, и алхимиков наших многоуважаемых снабжаю, а то как же: занятой человек будет сам по лавкам шастать, выискивать? А я к порогу привезу и по хорошей цене! Задержался в Ланциге, но таперича туды, сюды – и на юга, пополнять запасы.
– А церковь это всё разрешает? – вырвалось у Айдана. – Ну, эти, части тел…
– О, так и лепше даже! У меня патент от самой Королевской гильдии магов! – он вытащил из-за пазухи свёрнутой трубкой пергамент и помахал им; красная печать на ленточке болталась под ним из стороны в сторону.
– Я думал, что церковь…
– Мой пресвятой брат, – кажется, весь сарказм мира собрался в этих трёх словах. – Церковь ни шиша, ни зги, ни на пол пальца, – рассказ сопровождался последовательной демонстрацией шиша, зги и половины пальца, – не кумекает в таких делах. Не обижайтесь только. Но тут же понимать надобно. Вот в западных краях, в Империи, инквизиция на таких делах собаку съела, там смекают: кто склянку с ядом гадюки таскает – он знахарь, а кто язык той самой змеи – он еретик-недотёпа.
– Разумно, разумно, – улыбнулся его собеседник.
– Но мы недосказамши. Уповаю, господин тоже наречёт себя?
– Конечно, – не отпуская с лица располагающую улыбку, тот поднёс к груди пальцы и слегка поклонился. – Шаан, инквизитор.
И в самом деле, на куртке у него была нашита серая эмблема – птаха, несущая в когтях факел.
Вот ведь, как говорится, неисповедимы пути Владыкины. В Империи инквизиция сделалась могущественной политической силой, попирая даже авторитет иерархов Церкви, ей довелось низвергнуть нескольких императоров и предать Проклятью памяти великое множество менее влиятельных смертных. Инквизиторы рыщут по городам и весям, безошибочно отыскивая не только опасных вольнодумцев, но и просто недовольных тяжестью императорской власти. В тех же восточных провинциях, которые отпали, сделавшись полноценными королевствами, инквизиция была отделена от церкви и деградировала, особенно с подъёмом роли Королевской гильдии магов, до скромной гражданской службы, занимающейся поиском пропавших людей, расследованием незначительных преступлений и в целом помогающей всем, кто не может себе позволить обратиться к чародеям. Впрочем, что-то похожее произошло и с Церковью. На западе священники и боевые монахи творили подлинные чудеса именем Владыкиным: низвергали молнии на головы врагов, исцеляли болезни, развеивали ненастье, даже, как шёпотом болтали в Ланциге, воскрешали самых безупречных паладинов, павших в бою с врагами Света, в виде загадочных и могущественных
