очень важная пора для человечества. Нельзя без неё. Так-то вот. Работа таблеток, как я полагаю, будет вечной…
– А что значит вечно в вашем понимании? – спросил его Арвид.
– Ну лет двести, двести пятьдесят. Поверьте, для одного человека это и будет – вечность.
Аппарат закончил шуметь, и все увидели на вышедшем подносе, очень хорошо запеченного и аппетитного поросенка, которым можно было бы утолить зверски голодных где-то персон пять.
Но так как все недавно пообедали, Джаев попросил Лизавету здесь прибрать.
Все молчали, удивленные результатом только что проведённого эксперимента. Действительно, они сейчас увидели то, что сможет преобразить мир к лучшему. Или к худшему. Это смотря, кто победит в начавшейся битве за мир.
А победить хотели они. Это было видно по выражению лиц – сдаваться здесь никто не желал.
– Значит ваша реакция в трансделькальном преобразовании начинает работать только тогда, когда минерал Зилий будет более 80% концентрации. А что же потом? Ревирсерция? Или переломка и сборка пары заново? И как называется второй минерал, маточный? Вы так нам и не сказали, профессор.
Поражённый профессор слушал, при каждом вопросе опуская голову всё ниже и ниже. Потом, когда вопросы закончились, он обратился к Жилову и с удивлением спросил:
– А что это вы тут, батюшка, мне все говорили, что среди вас нет физиков – волновиков? И кто же это здесь такой умник?
Жилов, представляя, что сейчас будет, улыбнулся и произнёс:
– Это ваш новый знакомый. С которого вы недавно хотели спустить три шкуры, гоняясь по моему кабинету.
– Не зря значит хотел. А оно ещё и говорит? – и он, помотав головой, подошёл к недалеко сидевшему Василию, и стал позади него.
Тот спокойно сидел и не двигался. Все смотрели и ждали: что произойдет?
Лежнев с Джаевым приготовились – мало ли что выкинет чудаковатый изобретатель. Но он просто смотрел на спокойно сидевшего Василия, который так и не обернулся, и тогда профессор молча вернулся на место.
Потом обратился к Зину и заговорил:
– Если он тут такой умный, зачем тогда я вам нужен?
С чувством уязвленного самолюбия Зин встречался всякий раз, когда заходил в лабораторию. То профессора опять обидели, не принеся ему вовремя заказанные им реактивы, то у него в комнате холоднее, чем у его младшего сотрудника, то его халат не так чисто продезинфицирован, и т. п. ерунда, с которой сталкивались все, кто хоть немного побыл наедине с неординарной личностью.
Жилов знал, что делать в таких случаях. Надо просто не обращать внимания, как будто вы и не слышали никаких стенаний. И задать какой–нибудь серьезный вопрос по теме – тогда все сразу забывалось и тут же нытик превращался в гения. Что Зин сейчас и продемонстрировал.
– Понимаете, профессор, там на плато, где залегает особо богатая минералом Зилием порода, ребята утверждают, что
