проверила замок и выпрямилась. Перед ней стоял Лейгауз.
– Вер, – начал он.
– Вадя, я не выдержу ещё одного такого экстрима, если твоя очередная пассия решит отомстить мне и спереть ноты перед концертом!
– Вера, – повторил Вадик. – Я…ты…услышала, да?
А потом он подошёл ещё ближе и поцеловал её. Они стояли посередине сцены и целовались на глазах всего оркестра и не успевших выйти из зала гостей. Мимо них пролетела Пучкова с красным от ярости лицом. «Ладно, Берёза, не последний раз видимся», – процедила она, но Вера Березина её не услышала.
Партитура
Женя Стелькин поступил в Гнесинку в начале 90-х. Отучившись положенные 4 года в Челябинском музучилище, он неожиданно для родителей и для самого себя сорвался в столицу, блестяще сдал вступительные экзамены на историко-теоретико-композиторский факультет и торжественно въехал в гнесинскую общагу, получив маленькую комнатку пополам с соседом-гобоистом (вечно вытачивающим трости для инструмента из бамбука, купленного втридорога), старую продавленную кровать около окна с ужасающим видом на разваливающуюся стену грязно-красного кирпича и заваленный мусором пустырь.
Сосед Жени оказался весёлым свойским парнем и, что не менее важно в те времена, пару раз в месяц он получал продуктовые посылки от родителей из Чернигова. Студенты разом съедали пахнущее чесночком сало с маленькими домашними пирожками и копчёную курицу, заботливо завёрнутую мамой гобоиста в два слоя дефицитной фольги.
Михаил Грайлер, так звали соседа Жени Стелькина, был талантливым, подающим надежды музыкантом, но, как говаривал профессор курса, «в смутные времена ты, Мишка, учиться надумал, лучше бы на исторической родине попробовал!»
Времена и вправду были смутные, особенно для молодых парней, которые после многочасовых лекций и репетиций в институте хотели только одного – поесть и выпить. Пили, надо сказать, всякую дрянь – и много. Во время попоек из окон общаги вылетали разные предметы, в том числе и музыкальные инструменты. Однажды с балкона 11-го этажа на пыльный двор полный битого кирпича было сброшено пианино. Оно разбилось и долго ещё издавало жалобные израненные звуки при порывах ветра.
Cтелькин был старше Грайлера на пару лет, у него уже были серьёзные отношения с девушкой в родном городе, которые, правда, закончились сразу после отъезда Жени в Москву, а также опыт работы аккомпаниатором в районном Доме творчества в кружке вокала, посещаемым дамами постбальзаковского возраста. Женщины старательно пытались исполнять оперные арии, Стелькин играл на рояле, за работу он часто получал подарки в виде пирогов, банок с солёными огурцами, помидорами, грибами и компотом из сухофруктов, что давало очередной повод для бурной вечеринки в общаге с приглашением однокурсниц, часть из них жила здесь же: готовили ужин в маленькой кухоньке, где на электрической замызганной плите варили суп и жарили картошку. Отлучаться с кухни категорически было нельзя –
