дарованное ей Филлим. Но как можно полюбить свое предназначение, когда оно заключается в призыве дождя? Другое дело, если бы у нее была сила, как у матери. Все любят ветер, особенно летом – спасительный, долгожданный, приятный. Аурим мог делать деревья ужасно красивыми. Ирис вообще буквально рисовала на небе яркими красками радугу, о которой даже легенды слагали! А она что? Мерзкий и холодный дождь, от которого люди в спешке разбегаются по домам. Вот и у ее отца сила похожая – нагонять хмурые грозовые тучи. Потому и отец у нее вечно хмурый! Получается, и ей придется стать такой же? Такой же грустной и унылой, как и ее предназначение.
Еще ей с Ирис преподавали стихию воздуха, она ближе всего к их предназначению. А вот Ауриму приходилось в одиночку посещать занятия стихии земли. Зато они все вместе посещали лекции для подготовки ведающих. Там проверяли, есть ли у тебя к этому предрасположенность. Их учили читать по звездам, слушать шепот шелеста листьев, искать предзнаменования в рисунках на коре великого древа. Там Рейна пыталась научиться разбирать шепот Филлим, но вместо разборчивых слов слышала лишь невнятный шелест. Зато Аурим отрывался на этих занятиях по полной. В последний раз он почти убедил преподавателя в том, что ветер велел ему обратиться в дракона и лететь по направлению, которое тот ему укажет. Мол там его ждет судьба. Хотел сбежать с занятий. Не вышло.
После ритуала друзья направились по своим комнатам, чтобы подготовиться к их первой учебной вылазке в мир людей. Рейна сходила с ума от волнения и не спала всю ночь накануне. Ирис, будто почувствовав ее состояние тогда, постучалась к ней в дверь где-то в полночь, предложив почитать вместе новый роман, привезенный ею из книжного магазинчика в Париже, откуда она родом.
– Лучше расскажи мне о своем доме, – попросила тогда Рейна, застыв у высокого окна с видом на шелестящую на ветру рощу и звездное небо, закутавшись в одеяло. – О Париже. Я никогда там не была.
Ирис тем временем удобно улеглась у нее на кровати, закинув ноги на стену и свесив вниз голову так, чтобы ее длинные светлые волосы рассыпались у корней небольшого дерева, что вопреки всем законам и правилам проросло прямо по центру комнаты второго этажа. У нее на груди лежала раскрытая книга, которую они так и не начали читать.
– Сколько себя помню, мы всегда там жили. Я люблю Париж. Мне нравится, что он бывает разным. У него как будто есть две стороны. Но все, кто никогда там не бывал видят только ту его сторону, где город ужасно романтичный. Эйфелева башня, круассаны, милые головные уборы, красивая архитектура, уютные пекарни и кондитерские на каждом углу.
– Это все неправда?
– Конечно, правда, – мечтательно заулыбалась Ирис. – Только вот многие разочаровываются, когда приезжают туда и видят его вторую сторону.
– Какую? – Рейна наблюдала за выражением лица Ирис. Луч лунного света как раз упал аккурат на него, подсветив слой блесток, которые она нанесла себе под глаза.
– В парке у Эйфелевой башни всегда много
