юноши, свершая махонистые шаги, идет вдоль выстроившегося войска, вооруженного также оружием грядущего: самострелами, стреляющими свинцовыми пулями и камнями, мечами, бердышами, кистинями, айбалтами. Сами ратники обряжены в тонкие кольчуги, на головах у одних из них полусферические с возвышением на макушке али куполообразные шлемы. У других шкуры волков и медведей, надвинутые таким образом, что головы зверей с оскаленной верхней челюстью и горящими каменными очами смотрят вслед Владелина.
И сызнова заколыхалось пространство околот лица ребенка и откинуло его от Бога так, что он, не удержавшись на присядках, повалился на оземь. А Дажба, будто глотнувши воздуха, не просто ртом аль носом, а похоже всей своей плотью еще тише досказал:
– Видел… Я видел его грядущее, не в этой плоти… а в иной… Достаточно далекое, и с тем однако сберегшее и его строптивость, и ум, и любознательность. Точно он в противовес всему сумеет схоронить в себе собственную суть. Словно у него особое естество, не такое как у иных детей, людей… Человек с удивительным естеством, всегда ступающий вперед, по ему одному ведомому пути.
– Так быть может не стоит его ставить у начала раз он такой строптивец? – вмешался в разговор Расов приотставший от иных Богов Словута, только сейчас поравнявшийся с Дажбой и Огнем.
Это был высокий, менее крупный телосложением чем Воитель, Рас, если таковое сравнение можно вообще применить в отношении довольно сухощавых Богов. Его лицо словно правильный круг, где высота и ширина были практически однотипны, явственно живописало присущую мужам непреклонность и несгибаемость. Небольшой вздернутый нос, толстые, плавной формы сизовато-красные губы, которые во время улыбки (что было значительно редко) растягивались в виде дуги, опущенной вниз. Белокурые почти белесые, ближе к ковылю прямые, будто недавно остриженные, волосы и такого же цвета светлые усы были короткими, как и островатой формы борода.
Обряженный также важно, как и Дажба, в белую, долгополую, распашную рубаху да золотой плащ, Словута запястья и лодыжки свои роскошно укрыл не меньшим количеством тонких и толстых, серебряных браслетов. Оные напоминали извивающихся ящериц с удлиненными телами и четырехпалыми, короткими лапками да вздернутыми кверху долгими хвостиками, кончики которых блистали голубо-изумрудными хризобериллами. Обутый в золотые сандалии, Бог разнился с иными Расами своим и вовсе занимательным венцом. К ободу, что огибал широкой золотой полосой голову по коло, и украшенный мелкой пестроватой яшмой, крепились три более узкие планки. Одна из них пролегала позадь головы, а две другие подле ушей слегка с заостренными мочками и кончиками. Эти планки удерживали на себе бреющую в полете серебряно-золотую птицу. Птица по облику напоминала сокола, с таковой же пологой головой, с небольшим в полпальца клювом, из пурпурно-красного хризоберилла, серповидными крыльями, округлым и длинным хвостом, да мощными
