хоть и христианин, но у монголов вроде как свой. Что можешь о них сказать, доверять им можно?
Как ни ждал я чего-то подобного, как ни готовился, а все-равно вопрос застал меня врасплох. Задача! Какую позицию мне занять, так мною и не решена, поэтому, в первую очередь, мысленно убеждаю невидимого и всемогущего старца:
«Меня спрашивают, я не могу не ответить. Это мое личное мнение, а никакое ни вмешательство. Просто говорю, что думаю и все».
Видимо рожа у меня в этот момент довольно стремная, потому что князь с недоумением переспрашивает.
– Что с тобой, латинянин? Занедужил что ли?
Беру себя в руки и отвечаю четко и уверенно.
– Доверять словам монгольского хана я вам не советую. Обманут.
Теперь настал черед князя слегка онеметь. К такому ответу ни он, ни его воевода не были готовы. Дмитро Ейкович даже пораженно крякнул.
– Чем же монголы тебе насолили, что ты их так кроешь.
Отрицательно качаю головой.
– Ничем. Вы спросили – я честно ответил, зачем мне врать.
Не сводя с меня внимательного взгляда, Ярослав огладил свою стриженную бороду.
– А в чем, по-твоему, обманут. Я не стану Великим князем Владимирским?
Еще не оценив подвоха, говорю, не задумываясь.
– Станешь.
В глазах князя промелькнуло удовлетворение.
– Тогда не пойму, в чем обман?
Вот теперь пришлось призадуматься мне:
«А, действительно, в чем? Что Батый ему обещал: Владимирский стол, общие для всей империи Чингиз-хана права и обязанности. А взамен что? Полное подчинение монгольскому хану, дань и участие в войнах империи. Странно, что Ярослав этого не понимает».
Князь и боярин по-прежнему смотрят на меня в ожидании ответа, и я пытаюсь расставить точки на и.
– Вы не будете самостоятельны, за правом на стол все князья будут ездить в Орду и вымаливать у хана свою вотчину на коленях. Тех, кто не захочет, казнят, а города, что не примут власть татарскую, подвергнутся разграблению. Несколько столетий Русь будет страдать под гнетом ордынских ханов.
Моя речь произвела впечатление, но не совсем то, на которое я рассчитывал. Ярослав наморщил лоб, словно силясь понять сказанное.
– Подожди, латинянин, ты кого Русью назвал?
Делаю непонимающее лицо.
– Как кого! – Обвожу рукой вокруг. – Всех! Киевлян, владимирцев, рязанцев, да всех людей русских.
На лице князя появляется подобие усмешки.
– Вы там в Риме своем совсем в делах наших ничего не смыслите. – Он повернулся к боярину. – Ты слышал, Дмитро Ейкович?! Киевляне, рязанцы…
Они лыбятся, друг на друга, а я никак не могу понять в чем закавыка, пока Ярослав не объясняет.
– Я – это Русь! Братья мои – Русь! Все князья, что от Рюрика пошли, да бояре родовитые – тоже Русь, а киевляне, владимирцы, это шелупонь местная. Кто их
