М., 1992:
«Крючков начинает совещание без предисловий. Понять, что произошло, невозможно. По привычке делаю короткие пометки, по привычке про себя пытаюсь кратко, одной фразой, прокомментировать речь Крючкова. Получается: „Чрезвычайное положение введено с целью помочь в уборке урожая“. Говорит Крючков отрывисто, он очень возбужден, завершает выступление примерно так: „Работайте!“ С предложением задавать вопросы не обращается. Мелькнула фигура Ю. С. Плеханова, начальника службы охраны, совершенно подавленная. (Видимо, беспокоится о здоровье Президента? Ведь он болен?) Какой-то ободряющий жест в его сторону сделал Крючков, что-то вроде: „Ну-ну! Все будет хорошо, не беспокойся!“ Расходимся понурые, обмениваемся не мнениями, а бессмысленными ругательствами вполголоса. Внутренний голос подсказывает, что сейчас от Лубянки лучше держаться подальше, чтобы не нарваться на какое-нибудь поручение. Любителей загребать жар чужими руками в этом здании всегда было достаточно.»
А. Коржаков «Борис Ельцин: От рассвета до заката», 1998:
«19-го, рано утром, меня разбудил телефон. Звонил дежурный из приемной Белого дома: – Александр Васильевич, включай телевизор, в стране произошел государственный переворот. Часы показывали начало седьмого утра. Я включил телевизор и сначала увидел фрагмент из балета „Лебединое озеро“, а затем узнал о появлении ГКЧП. Быстро оделся, жену попросил собрать походные вещички – сразу понял, что одним днем путч не обойдется. Две мои дочки супруга очень волновались. Я им сказал: – Не беспокойтесь, я вам пришлю охрану. Скоро к ним приехали двое ребят. К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. К восьми утра подошли Полторанин, Бурбулис, „обозначился“ Собчак. Я позвонил в Службу и приказал по тревоге поднять всех ребят и, кого только можно, отправить на машинах Архангельское. Остальным велел не покидать Белый дом. В начале девятого Ельцин при мне позвонил Грачеву – в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего воздушно-десантными войсками и был одним из заместителей министра обороны. Весной 91-го мы побывали в воздушно-десантной дивизии в Туле, там шеф уединялся с Грачевым и с глазу на глаз они обговаривали, как лучше себя вести в подобной ситуации. Реального ГКЧП, конечно, никто не допускал, но профилактические разговоры велись на всякий случай. Ельцин был первым руководителем высокого ранга, который разговаривал с Грачевым столь нежно и доверительно. Поэтому Павел Сергеевич еще за несколько месяцев до путча проникся уважением к Борису Николаевичу. После августа до меня доходили слухи о двойной и даже тройной игре, которую якобы вел Грачев. Но слухи эти никто не смог подтвердить документами.»
Олег Платонов «История русского народа в ХХ веке»:
19 августа Ельцин издает указы (N 59, 61–63), в которых незаконно подчинил себе союзные государственные структуры, в том числе МВД, КГБ, МО СССР, устранив и лишив тем самым власти высшие законодательные органы страны: Верховный
