У, у которой есть загулявший неизвестно где сын. И он понятия не имел, слышали ли в столице о горе Таошань.
– Я просто странствую.
Ху Вэй окинул его быстрым, но цепким взглядом и неопределённо хмыкнул:
– Судя по всему, исключительно в паланкине? У твоей семьи, видно, денег куры не клюют?
Господин-с-горы помолчал, размышляя над словами нового знакомого. Вероятно, внешний вид Господина-с-горы вызвал у Ху Вэя подозрения по поводу правдивости его слов: одежда с иголочки вряд ли водится у странников.
Господин-с-горы опять сделал над собой усилие и сказал:
– У меня слабое здоровье. Я редко хожу пешком.
– И всё же отправился странствовать? – сощурился Ху Вэй.
– Я хочу поглядеть мир. Но ты ещё ни слова не сказал о том, чем занимается твоя семья.
– Ты не спрашивал, – ухмыльнулся Ху Вэй.
– Теперь спрашиваю.
Ху Вэй поднял с шахматной доски пешку, подкинул её несколько раз в воздух, ловко поймал и поставил обратно на доску.
– Ещё партию?
На вопрос он так и не ответил.
[012] Господин-с-горы осквернён
Всю неделю до праздника Господин-с-горы спускался в посёлок, где поджидал его Ху Вэй, и они играли в шахматы или разговаривали за чашкой чая. Пожалуй, впервые в жизни у Господина-с-горы появился друг.
– На праздник придёшь? – спросил Ху Вэй накануне праздника.
– У меня дела. Вряд ли смогу. Встретимся в чайной после, если ты ещё будешь здесь.
– Конечно, буду, – со смехом сказал Ху Вэй. – Должен же я перед тобой похвастаться тем, что никому другому не удавалось?
– То есть? – не понял Господин-с-горы.
– Я увижу лицо Господина-с-горы, – уверенно объявил Ху Вэй.
Господин-с-горы потребовал объяснений, но Ху Вэй ничего не пожелал объяснять и только загадочно улыбался.
В день праздника даосы спустились с горы, чтобы принять участие в праздничной процессии. Место для них отводили почётное, на медленно движущейся повозке-платформе. Господин-с-горы потребовал, чтобы над ним держали зонт: день был необыкновенно солнечный, ему не хотелось заработать головную боль. У его сотоварищей это вызвало презрительные усмешки, но жители посёлка тут же отрядили слугу и велели ему держать зонт над бессмертным мастером. Тот почёл это за великую честь и стоял с напыщенным видом.
Повозка-платформа выехала на центральную улицу посёлка. По обе стороны дороги стояли люди, местные и пришлые, бросали на дорогу цветочные лепестки и лоскуты подкрашенной бумаги, трещотками отгоняли злых духов и задабривали добрых, плеская вино в пыль.
Господину-с-горы праздник показался скучным. Прежде ему нравилось разглядывать людей и улицы, мимо которых проезжала повозка-платформа, и в этом он находил некоторое увеселение. Сейчас он предпочёл бы оказаться в прохладной чайной, где за шахматной партией можно насладиться увлекательной беседой с его новообретённым
