я узнал, мой крейсер уже прибыл в главную базу ЧФ в ходе заводских, медленно переходящих в государственные, испытаний и торчал на внешнем рейде. Не составило большого труда найти буксир, который по два раза в день курсировал к крейсеру, подвозя аппаратуру, рабочих, моряков и членов комиссий. Не теряя зря времени, я отправился туда в надежде на хорошие вести. Дело в том, что прошло уже больше месяца, как истек срок присвоения мне очередного звания – старлей. Еще с БС я инициировал пару похвальных радиограмм с намеками на то, что надо бы все бумаги отправить своевременно куда положено. Я полагал, что все уже решено, и даже проковырял в погонах пару отверстий под очередные звездочки. Поймав на палубе крейсера начальника РТС, я несколько минут объяснял ему, кто я, откуда взялся и что мне требуется. Ответ меня разочаровал. Обо мне давно забыли, и никому не было до меня и моего звания дела.
НРТС пожаловался мне на многочисленные «фитили», полученные им лично и всеми офицерами, и категорически отказался принимать в свое подчинение блудного сына без указания старпома. Командир по-прежнему хронически отсутствовал.
По громкой матерщине я без труда отыскал старпома и внаглую накатил на него, спекулируя своими, якобы необычайными, заслугами перед Родиной на дальних рубежах смертельного противостояния с империализмом. Старпом устало огрызнулся, пообещал мне «губу», но, вникнув в проблему, приказал срочно и собственноручно нарисовать на себя представление, подмахнуть у мелких начальников, у него самого, у замполита и живо тащить на горку, в штаб.
В старпоме, похоже, проснулось что-то человеческое. Возможно, он готовился стать командиром. Печатая одним пальцем на машинке, я передрал стандартный текст представления на звание, добавив несколько намеков на свои загадочные заслуги на БС. Все подписали не читая, кроме замполита. Тот долго меня расспрашивал о семье, походе, моем отношении к какому-то БАМу. Замполита живо интересовало, не подавал ли я милостыню нищим в иностранных портах и за сколько можно толкнуть там наш фотоаппарат «Зенит-E». Я держался как партизан в фильмах о войне. Потом инквизитор потребовал показать партбилет. Дескать, все ли в порядке со взносами? Я ответил, что документ в корабельном сейфе на эсминце, а сейф будет вскрыт только завтра.
– Вот завтра и приходи, – дружески похлопал меня по погону замполит. – Да, кстати, подготовь-ка на себя еще одно представление. На медаль «За боевые заслуги».
Я чуть было не споткнулся о комингс и вопросительно уставился на политвождя. В глубине души я, конечно, считал, что достоин и большего, но чтобы так просто и быстро награда нашла героя – не верилось. Я вытянулся по стойке смирно в готовности заявить, что служу Советскому Союзу. Замполит смерил меня взором, почесал за ухом и произнес нечто обидное:
– Надо же кому-то дать медаль после приемки нового проекта. Вон, вчера разнарядка пришла. А ты у нас – единственный офицер без взысканий. У остальных, как в книжке Чуковского
