торпедная дыра в корме. Только спустя семь минут старший механик отчитался, что распространение воды удалось остановить на кормовой переборке заднего трюма. Но заливает все позади нее. Людей оттуда уже вывели, люки и горловины закрыли. Крепят. Так что тонуть теперь уже бывший аэростатоносец пока не собирался.
К этому времени совершенно не управляемый, все еще горящий и ходящий по кругу пароход-крейсер не имел возможности не только перехватить убегавшие пароходы, но и отбиться сам. Попадания становились все чаще. Фор-стенга рухнула, сбитая очередным снарядом, смяв правое крыло мостика.
Тут из блиндированной рубки горящего, яростно, но уже почти безрезультатно отстреливавшегося «Днепра» совершенно неожиданно увидели, как недалеко от удалявшихся на восток транспортов, которых так и не удалось достать, встали нехилые всплески разрывов. Сначала решили, что это собственные шальные перелеты, но для них слишком далеко. К тому же они повторились. А вскоре разглядели на горизонте и далекий, размытый дымкой силуэт их автора.
Беглецы, оказавшись под огнем, сразу развернулись на обратный курс, ломанувшись назад в бухту. А оба охранявших их вспомогательных крейсера, уже пристраивавшихся было поудобнее, чтобы добить русского, которого так удачно подловили, полным ходом бросились к ним. Уже на отходе дали напоследок три залпа, и все. Похоже, для «Днепра» бой закончился. Даже не верилось!
Спустя полчаса с пожаром наконец справились, К этому времени с крейсера, застопорившего и правую машину, уже уверенно опознали в показавшемся с северо-востока корабле наш «Адмирал Нахимов». Это его очень своевременное появление вынудило противника вернуться в бухту. К полудню подтянулся и «Николай I».
Оказавшись блокированными такими серьезными силами, японцы затихли и больше не предпринимали никаких активных действий. Вероятно, надеялись отсидеться до темноты, а потом пробраться вдоль самых скал. Судя по тому, как уверенно они маневрировали, воды эти им известны хорошо, в отличие от нас.
Еще одним их преимуществом, несмотря на явный проигрыш по тоннам водоизмещения, килограммам бортового залпа и миллиметрам брони, являлось наличие надежной связи посредством берегового проводного телеграфа, чего не было у разделенных значительными расстояниями русских отрядов, напрочь «оглохших» от мощных помех, постоянно источаемых чужой станцией.
О своих притеснениях противник уже наверняка наябедничал всем кому надо. Над горой Карогатаке поднимался столб сигнального дыма, в дополнение к густым клубам, валившим из труб судов, укрывшихся во внутренней акватории бухты, и растягиваемым легким ветерком. Сами пароходы невозможно было разглядеть за скалистым мысом, поросшим корявым мелколесьем, как бы ни ерзали наши корабли перед входом.
Ситуация сложилась патовая. Мы пока не могли их прихлопнуть, они в данный момент не имели возможности удрать. И что делать дальше, никто не знал.
С отступлением
