далеко выдававшийся вперед «клиперский» форштевень «Днепра» помял борт на юте бывшего графа. При этом обломило бушприт, и разошлись швы обшивки на полубаке «инвалида», а в палубе образовалась здоровенная дыра. К счастью, все это безобразие задрало достаточно высоко, и его вообще не захлестывало волнами. Так что плавучести и без того увечного вспомогательного крейсера новые повреждения не угрожали.
С большим трудом, спустя полтора часа после начала работ, буксир все же подали. В таких условиях завести якорную цепь даже не пытались. Использовали самый толстый из имевшихся тросов. Но едва «Амур» впрягся в работу, спустя всего сорок минут, десятидюймовый пенковый канат лопнул, и все началось сначала. На этот раз канат подали в две линии, благодаря чему он продержался почти три часа, после чего его снова оборвало. Поскольку уже совсем стемнело, а качка не уменьшалась, от повторных попыток «пристегнуть» «Амур» пришлось отказаться до утра.
Хоть за ночь море и угомонилось, утро 17 октября добрым вовсе не было. Выяснилось, что рассвет отряд встретил в виду японского берега, в пятидесяти милях южнее мыса Сириязаки. Это было значительно западнее предполагаемого штурманами места. Показываться вражеским сигнальным постам поблизости от рейда Хатинохе в таком виде Небогатов вовсе не собирался. Получалось, что за ночь штормом их снесло миль на десять-двенадцать дальше, чем рассчитывали.
Сразу приняли вправо, начав удаляться, опять встав носом к волне. Ветер явно слабел, но набегавшие водяные валы, еще дальше развернувшиеся к востоку, оставались еще серьезным препятствием. На западе и южных румбах появились просветы, все остальное небо снова заволокло тучами. Видимость достигала шести-семи миль, ограничиваясь плотной дымкой, более густой к северу. Эскадра тащилась всего на пяти узлах.
Едва чужие горы пропали во мгле за кормой, снова повернули на устье Цугару. Никаких судов поблизости не видели. Вперед на разведку опять отправили «Амур». Через полчаса он полностью растворился в сырой хмари, размывавшей стык моря и неба. Не было видно даже его мачт и дыма.
Попытались связаться с Хакотдате, но неудачно. Сильный атмосферный фон по-прежнему забивал весь эфир. Но «Николаю» и «Уралу», хотя и с трудом, удавалось переговариваться по радио со своим разведчиком. В то же время шедшие в составе основных сил всего в четырех с небольшим милях друг от друга «Нахимов» и «Сунгари», имевшие более ранние станции меньшей мощности, не слышали не только его, но и своего соседа, и могли общаться только семафорами, фонарями и другими видимыми сигналами. Эскадра ползла в разомкнутом строю в боевой готовности.
С уходом «Амура» для ускорения буксировки «Днепра» принялись «впрягать» «Сунгари». На этот раз заводку буксира удалось закончить гораздо быстрее. Канат снова подали в два рукава, максимально вытравив по длине. Поскольку качка стала теперь бортовой, рывки заметно смягчились и были уже не столь опасны. Трос благополучно выдерживал их, и уже к девяти часам
