с досадой отвернулся.
– Да. Голоса такие противные, аж слух режет. Но я поначалу не сообразил, что на озерах каркать попросту некому. А потом… потом забыл. Кто ж знал, что они такие страшные?!
Я шумно выдохнула.
– Русалки умеют морок наводить. Недаром это озеро не только Черным, но и Гиблым называют – из него еще ни один мужчина не сумел самостоятельно выплыть.
– Почему только мужчины? – не понял дракон.
– Потому что женщины русалок не интересуют. А мужчин они сперва песнью волшебной заманивают, потом впрыскивают в кровь яд, чтобы затуманить разум окончательно. Ублажают, по очереди спариваются, чтобы заполучить как можно больше потомства. А когда жертва ослабнет, ее утаскивают на дно и поедают заживо, пока она радостно пускает пузыри.
Горыныч зябко повел плечами.
– Фу. Гадость какая.
– Тебе еще повезло, что их песнь на тебя не подействовала. Обычно мужчины находят голоса русалок привлекательными, – продолжила я, а потом повнимательнее присмотрелась к его горлу. – Хотя отравить тебя, похоже, они все-таки успели… вон отметины от зубов остались.
Змей торопливо провел рукой по шее и вздрогнул, обнаружив на пальцах свежую кровь.
– Вот сволочи! Я теперь что, умру?!
– Нет, конечно. Но противоядие тебе все-таки лучше выпить. Пойдем домой.
– Пойдем, – с облегчением согласился змей. – Мне, наверное, эти чуда-юда еще долго в кошмарах сниться будут.
– С женщинами вообще следует быть осторожнее, – проворчала я, открывая заповедную тропу. – И каждый раз тщательно проверять, прежде чем с кем-то лобызаться.
Горыныч пробормотал в отчет что-то невразумительное и первым шагнул к дому. Я – за ним. Прямо-таки след в след прошла за змеем, поднялась на крыльцо и даже придержала дверь, когда он, шумно раздувая ноздри, зашел в сени.
Обычно русалочий яд действует на мужчин возбуждающе. От него мгновенно отключается разум, появляется повышенная активность, а также вполне объяснимое желание, причем такой силы, что из всех возможных мыслей в помутневшей мужской голове остается всего одна.
Собственно, ради этого парней и травили, иначе потомство русалкам было бы не зачать.
Однако змей даже в озере не походил на обезумевшего от страсти самца. Напротив, он выглядел непривычно вялым, малость обалдевшим от свалившегося на него «счастья», но при этом совершенно расслабленным, если не сказать, что безвольным.
Русалки, хоть и старались, но получить от него ничего не смогли. И, наверное, сами не поняли, почему их безотказная песнь в этот раз дала такую досадную осечку.
Потом, правда, дракон встряхнулся, протрезвел. Однако теперь, когда все ужасы остались позади, его снова повело. Более того, Горыныч, едва вошел, аж пошатнулся, а потом почему-то повернул не к столу, где стояла нетронутая с утра еда, а в светлицу. Причем в мою. После чего в два шага добрался до аккуратно
