пальца, на которую, поклявшись в ответ, ты должен положить свою. Получалась этакая «клетка» для обещания, запертого стенами. Нерушимый обет.
Я не желала заключать этот пакт. Если представится возможность напасть, нужно ее использовать. Я не первый месяц в «структурах» и с рождения обладаю стратегическим мышлением; нельзя просто потому, что кто-то подошел и попросил тебя об этом, тут же кивать и упускать шансы победить.
Конечно, он читал мои нехитрые мысли, он их чувствовал. И потому насмешка сделалась прохладней.
– Я не хочу ломать тебе ребро. А я это сделаю, если ты нападешь, Джейн. Проблема в том, что со сломанным ребром шансы пройти испытания сокращаются примерно на пятьдесят процентов, а я хочу, чтобы все было честно. С полным запасом твоих сил. Итак, да или нет?
«Или выезжаю на тесты голодная?» Голод в течение первых суток не такая уж и проблема, к тому же, поклявшись, я могу и соврать. Вот только в «Квадроне» на «вилке» не врут. Если же такое случается, совравшего остаток жизни считают гнилью и житья не дают. Мне хотелось есть, хотелось, чтобы моим митохондриям сегодня было что жечь. К тому же завтрак – это только двадцать минут, будут и другие шансы. Следовало, однако, пользуясь случаем, прояснить кое-что еще.
– Ты обещаешь также, что отпустишь меня домой сразу, как только я пройду любое испытание? Живую и здоровую.
– Обещаю. – Он даже не размышлял. – Я держу слово, капрал.
Я вдохнула, выдохнула.
И положила свою «вилку» на его, образовав «тюрьму». Запомнила, правда, не торжественность момента, а наш зрительный при этом контакт. Очень глубокий, очень многослойный. И тепло мужских пальцев.
– Овсянка?
Обычная пакетированная овсянка, залитая кипятком? Правда, двойная порция. Без масла, добавок. И без круассанов к кофе.
За столом я сидела, вернувшись из ванной, где для меня нашлась одноразовая зубная щетка в целлофановой упаковке и даже мелкий новый тюбик с пастой. Умывшаяся, справившая нужду и даже чуть освежившаяся после отвратительного по качеству сна.
Арид склонился над моим плечом, я ощутила касание его щеки волосами. И просил мягко:
– Ты ведь не захотела быть девочкой, о которой заботятся, ты захотела быть солдатом. Поэтому тебе не привыкать.
И положил рядом джем – пластиковую коробочку чуть меньше коробка спичек. И на том спасибо. Я нехотя читала его «позывы», его мужские импульсы, его двойные смыслы. Все эти нарушения личных границ, случайные касания – он пытался меня соблазнить? Уменьшить мой агрессивный настрой, заставить взглянуть на него как на мужчину, запутать? Просто играл? Вдвойне опасен враг, которого ты не можешь понять, и я злилась на себя, потому что на «импульсы» реагировала. На близость его тела, на аромат его кожи, свежей одежды, на то, что его рука, положив джем, задержалась рядом чуть дольше, чем ей было положено.
«Джейн,
