нормальный же телефон. Ну? Возьми и не делай мне мозги. И не надо тут вот это вот: возьму – не возьму. Тебе нужно, я купил. Всё.
– У меня был Самсунг.
– Да вообще по барабану, какой был, теперь нету, есть этот.
Это было больше, чем два слова, столько речи разом от него я не слышала с момента, как он оказался на моём пороге. Псих.
Я по-прежнему стеснялась его, не могла жевать, стучать вилкой, даже глоток кофе, по-моему, был слишком громким и привлекал его внимание. Сидела и гипнотизировала тарелку, иногда тайком сквозь ресницы поглядывая на него. А Серый тем временем ел, и как он это делал! Он наслаждался. Я считывала это с выражения его лица, с его жестов. Мне кажется, если бы я не сидела напротив, он бы урчал как кот. Для меня это было открытием, и я невольно начала вспоминать, как давно вот так смаковала еду, наслаждаясь вкусом. Давно. Или никогда?
Анцифиров закончил ужин, вымыл посуду и сказал, что ему надо идти. Как только он вышел, я накинулась на еду, жадно запихивала в себя роллы, глотала, почти не жуя, закрыв глаза от удовольствия. Вымыв тарелку, вернулась в комнату. На кровати лежал ноутбук, дверь в гардеробную была закрыта.
Глава 9
Каждый следующий день всё было так же – «я ушёл», хлопала входная дверь, а вечером: ключи, замок, «я дома». Каждый день – идеальный порядок в ванной, идеально белые тарелки, идеально белая футболка. Как-то поздно вечером я уже почти уснула, как вдруг решила выпить воды, нехотя вылезла из-под одеяла и проследовала на кухню. А там… При тусклом свете световой панели Анцифиров мыл посуду, вернее, он перемывал её за мной. Перемывал! Брал каждую тарелку, каждую вилку, аккуратно натирал губкой с пеной и смывал под струёй воды с очень сосредоточенным видом. Это при том, что у него кухня по последнему слову техники, у него есть «посудомойка»! Я аккуратно развернулась, не издавая лишнего шума, вернулась в комнату и забралась под одеяло. Что за шиза? Я не знаю, как это назвать. Поймала себя на мысли, что уже ничему не удивляюсь.
А ещё через пару дней я стала замечать, что он перекладывает мои вещи. Предположим, оставлю ноутбук на кровати, а найду его позже уже на столе. Или полотенце, которым я вытирала мокрые волосы, оставила на стуле, оказывается в корзине с грязным бельём. Это начинает меня раздражать. Но апофеозом всего этого был Анцифиров, который едва пришел домой, и через пять минут уже стоял на четвереньках с тряпкой в руках в ванной, хотя я приготовила борщ и ждала его на кухне.
– Да ты псих! – не выдержала я.
– Ну, да. Неряха – ты, а псих, значит, я, – возмущению его не было предела.
– Я не неряха! А ты больной! На голову причём.
– Неряха, Ковалевская, неряха. Я задолбался! Лужи в ванной вытирать за тобой! Вещи за тобой собирать! Завтра это будут трусы, да? – он швырялся сарказмом. – А ещё волосы твои! Вот ты их специально вырываешь и по хате раскидываешь, а? А банки-склянки всякие по всей квартире разбросаны!
– Это крем! Не трогай мой крем!
– Во всех десяти банках?
– Там не только баночки, ещё и тюбики.
