И они поженились через полтора месяца после знакомства.
А вот свадебное путешествие было омрачено первой ссорой. Галя в белом, довольно скромном купальнике вышла на пляж, принадлежащий отелю. Пышные формы тут же заметили и оценили красноречивыми взглядами мужчины. Тенгиз оценил эти взгляды. Он крепко взял молодую супругу за руку, чуть выше локтя и поволок в номер. Не говоря ни слова, мужчина, продолжая её удерживать, ударил по лицу:
– Шлюха!
На скуле и предплечье появились первые синяки. Тенгиз, конечно, извинялся, умолял его простить, стоял на коленях. Клялся в любви и плакал, положив голову ей на колени. Галя простила.
Даже сейчас на её руках были ссадины. Женщина аккуратно вытерла нож сухой тряпкой, вставила его в подставку. Розоватая пена втянулась в слив. Галя сосредоточенно вымыла раковину и насухо её вытерла. Нельзя чтобы оставались разводы или следы от высохших капель. Она выжала губку, развернула дозатор флакона моющего средства в правильную сторону. Машинально поправила полотенце, смахнула с крана повисшую капельку. Тенгиз будет доволен.
Из детской донеслось хныканье Софии. Сердце Галины сжалось – Тенгиз хмурится, когда дочь начинает плакать. Женщина развернулась от мойки и пришла в ужас. На полу кухни всюду валялись обломки разделочной доски. Самый крупный кусок, та часть, где вырез ручки, лежит пол обеденным столом. И на всех щепках кровь!
Упав на колени, Галя спешно начала собирать щепки, загоняя занозы. Если Тенгиз это увидит, ей будет плохо! Как такое вообще могло произойти? Почему в голове нет никаких воспоминаний?
София продолжала хныкать. Ещё более требовательно. Материнское сердце рвалось к ребёнку. Сейчас Тенгизу надоесть слушать плачь, и он что-нибудь сделает с крошкой. Его нелюбовь к дочери началась задолго до её рождения, сразу после первого УЗИ, когда врач объявила пол.
– На аборт пойдёшь, – сказал Тенгиз.
Галя не знала, что на это ответить. Она очень хотела этого малыша. Желанный первенец. Её дитя. Слёзы покатились из глаз, а руки прикрыли уже довольно заметный живот.
– Вы с ума сошли? – спросила врач Тенгиза, когда он привёл жену в больницу. – Какой аборт, папаша? На таком сроке вам никто ничего не сделает. Тем более беременность идеальная, плод развивается нормально.
– Сейчас, Софинька, – шептала Галя, продолжая собирать щепки разделочной доски.
Они были измазаны кровью. Капли крови, пятнышки, размазанные следы уводили в коридор. Галя на коленях поползла туда, прижимая к себе собранное.
Тенгиз лежал в коридоре, раскинув руки. Он не двигался. Вокруг его тела натекла густая багровая лужа, остро пахнущая, подёрнутая плёнкой.
Галя вскрикнула, выронила куски доски, закрывая рот ладонями. Она чуть приблизилась к мужу, заглянула ему в лицо. Глаза открыты, на правой скуле огромный синяк. Шея, грудь, живот мужчины в крови. Костяшки пальцев сбиты. Женщина тронула его за ступню и тут же отдёрнула
