жизнь под ноги твоей судьбе.
Все, что я смог выдавить – значит, ты с самого начала знала, что это не навсегда? А она посмотрела на меня удивленно и спросила – разве Пеллинор не сказал тебе?
Я пошел к Пеллинору. Наговорил ему глупостей, конечно… Пеллинор посмотрел на меня и сказал – я служил Утеру до того, как он сошелся с Игрейной, и я служил тебе все это время. У Пендрагонов горячая кровь, а нам уже хватило одной усобицы. Разве я не прав, попытавшись предусмотреть все?
Ты прав, сказал я. Но скажи, сколько ты предложил Грейс за меня, чтобы я знал, во сколько меня оценили.
Новый двигатель для ее самолета и содействие в перелете до Хай-Бразил, сказал Пеллинор.
Хорошо, сказал я. Пусть получит и то, и другое.
Мне… мне надо было попрощаться с ней, но, правду сказать, я не смог.
Но потом я поклялся, что буду сам выбирать, кого любить… И я выбрал тебя.
Артур сел и посмотрел на Джиневру серьезно и без улыбки:
– Я смотрел, как ты ведешь себя, как ты говоришь с людьми… как ты улыбаешься, как ты двигаешься, как ты принимаешь решения… Мне… – он протянул руку, будто хотел коснуться ее щеки, но тут же отдернул, – мне всегда было легко любить тебя. Но я король. Я не могу выбирать только сердцем. Я мог желать других женщин… но я никогда не желал другой королевы. Ты пожелала другого – но вернулась за мной в Аннуин, хотя могла оставить себе трон, корону и короля, который бы больше тебя устраивал. Это единственное, что имеет значение.
– Значит, ты не сердишься на меня? – спросила Джиневра.
Артур покачал головой:
– Ты так спрашиваешь, будто у меня есть выбор, сердиться или нет. Эту ситуацию заварили мы оба, и больше решать ее некому.
Джиневра взяла его лицо в ладони:
– Я спрашиваю не короля, – тихо сказала она. – Я спрашиваю любимого.
Артур судорожно вздохнул. У него сделалось совсем юное лицо – мальчишеское и беспомощное.
– Джин, – выдохнул он. – Ох, Джин. Поцелуй меня, и все пройдет.
Ланс пришел в себя посреди леса. Уже по запаху было ясно, что это не Авалон – откуда-то тянуло костровым дымом. Ланс пошел в ту сторону, отбиваясь от зудящего комарья, и вскоре вышел к костерку.
У огня сидел Блейз и чистил грибы.
Ланс молча подошел и сел к огню.
Блейз так же молча зачерпнул из котелка чая и протянул ему. Ланс взял помятую жестяную кружку и сел рядом.
Огонь трещал. Снизу от реки тянуло холодом. Над рекой медленно проступали бледные звезды. Чай был черный как чернила и на вкус такой же.
– Блейз, – спросил Ланс. – Зачем все?
Блейз моргнул близорукими глазками, вздохнул и пошурудил в костре. Вверх ринулся сноп искр.
– А что, было б лучше, если бы
