прикрыть полотенцем, но не успел. Протянув руку, новосёл нащупал склонившуюся к нему Лори. Оставалось закрыть глаза и повиноваться.
– Уже 120, отличная температура для яиц всмятку. – Отметил он, с трудом ворочая языком. Лоре это удавалось лучше, что всегда приводило к желанному результату. Временно неразговорчивая банщица распахнула дверь ударом пятки.
Первый заход в парилку, согласно предписанию, продолжался не более пяти минут. А расслабляющий массаж в предбаннике, по той же инструкции, – никак не более получаса.
Изнуренный оздоровительными процедурами, Шерман с трудом нашёл дорогу в спальню.
Едва открыв глаза, внук понял, что наступившее утро не сулит ему ничего хорошего. У входа в контору его встречал небритый Дик с двумя кружками баварского и подносом закусок. Опорожнив кружку эля одним большим глотком, резидент восстановил кровообращение головного мозга и нырнул под холодный душ. В ледяных потоках мелькнули стоп кадры вчерашнего вечера, которые хотелось быстрее смыть.
Две выпитые вчера тандемом бутылки «Суворова» не принесли Шерману желанного душевного спокойствия. А серьёзный повод для беспокойства был.
По просьбе отца он негласно занимался поисками родственников в России, следы которых обнаружил в архивах ЦРУ. Родной брат деда перешёл на службу к большевикам и поднялся до штабных высот. Но в 37-м попал под каток репрессий, и его старшему сыну пришлось сменить фамилию. Так из ниоткуда появился студент Ленинградского Университета Сергей Шмелёв, сын осуждённого комбрига артиллерии. Осенью 41-го рота студентов-ополченцев оборонялась под Лугой и полегла, отбивая атаку танков. Контуженый Сергей попал в плен.
Эсесовцы построили раненых на краю окопа, приказав выйти из строя комиссарам и евреям. Когда вперёд шагнула вся шеренга, немецкие пулемётчики открыли огонь. Ночью раненый Шмелёв выбрался из братской могилы сокурсников и на опушке леса наткнулся на партизан.
В отряде его определили в разведку: пригодилось знание немецкого и разряд по боксу. Весной 45-го в Берлине капитан фронтовой разведки Шмелёв мог бы встретить коллегу и двоюродного брата Шермана-старшего.
В дальнейшем, следы Шмелёва затерялись. Скорее всего, он как контрразведчик был засекречен и приписан к штабу округа. В 91-м после ликвидации КГБ часть архивов «забыли» в Эстонии и, естественно, папки сразу же перекочевали в Лэнгли. Большинство материалов представляло только узкоспециальный интерес для историков и аналитиков. Все совсекретные агентурные и личные оперативные дела заблаговременно вывезли в Ульяновск.
Но копаясь в каких-то бухгалтерских документах, командировочных предписаниях и аттестатах, Шерман нашёл фамилию полковника Шмелёва, прибывшего на усиление из Ленинграда. Анонимное родственное чувство и стало причиной вчерашней ссоры с Диком,
