во все огромные глазищи смотрит на меня.
– Ты похудела, – говорю тихо.
Отворачивается. Опять корчит гордую. Живет здесь в свой жалкой халупе. Но я жадно рассматриваю Киру, глаз отвести не могу. Домашние штаны с вытянутыми коленками и маечка, открывающая ее небольшие торчащие грудки. Она очень нежная, невинная. Соблазнительная. А внутри девчонки мой ребенок. Это отрезвляет, напоминает, зачем я здесь.
– Собирайся, Кира, – устало говорю ей, – я пиздец как измотался сегодня. И хочу поспать. Остальное решим на месте.
Её личико мгновенно меняется. Она сжимает свои тонкие пальчики в кулачки. Боевая девочка. Но мне она куда больше нравится покорной.
– Я никуда с тобой не поеду! – кричит.
– Поедешь! – в два шага приближаюсь к строптивой девчонке.
Она вжимается в стену, испуганно таращится на меня. Эти губы… сука! Еле держусь, чтобы не взять эту наглую кошку силой прямо здесь. Снять эти её штаны. Спустить трусики до колен и ворваться в сладкую киску. После зала во мне бьет тестостерон. Я агрессивен и опасен. А Кира сейчас безумно сексуальна.
Двумя руками опираюсь на стену, заключая девчонку в ловушку. Прожигаю её взглядом, от которого она всегда становилась покорной. Но она смотрит в ответ. Сначала с яростью. А потом с опустошением. Ненавистью. Это действует на меня как ледяной душ.
– Я.НИКУДА.С.ТОБОЙ.НЕ.ПОЕДУ! – выпаливает в гневе.
– Ты ждешь моего ребенка! – рычу, еле сдерживая желание просто закинуть её на плечо и увезти.
– Поздно, Фоновой! – в голосе появляется обреченность, – ты сделал свой выбор. Убирайся из моей жизни!
Вылетаю из её квартиры, словно плешивый пёс. Этот её взгляд. Блядь! Она никогда не смотрела на меня ТАК! Мелкая зараза! Сажусь в машину и даю по газам. Какая-то мелочь будет меня строить? Чёрт! Я хочу её забрать. А теперь еще и подчинить. Трахать долго и сильно, вышибая всю эту дурь из её головки.
Ничего, Кируся. Я с тобой ещё не закончил. Ты всё еще моя. Еду в любимый бар и надираюсь до полного беспамятства. Взгляд Киры что-то во мне всколыхнул. Чувства, которые давно должны были сдохнуть, утонув в алкоголе и беспорядочных половых связях.
– Прикинь! – говорю заплетающимся языком бармену, который с пониманием наливает мне ещё и ещё, – это мой ребенок!
– Может, стоит поговорить, а не давить? – спрашивает парень.
Бросаю на него яростный взгляд. Какого хуя он рассуждает, как Раенский?
– Я разбил её сердечко… – выдаю со вздохом, – изменил ей прям в день, которого она очень ждала. А всё потому, что я трусливый мудак…
– Ууу, – присвистывает он, – ну вы можете все исправить.
– Не знаю… видел бы ты взгляд, которым она смотрела. Там чистая ненависть. Блядь… Но она от меня… беременна… мой… ребенок…
Я засыпаю прямо у барной стойки. Просыпаюсь от того, что меня трясет и вот-вот вырвет. С трудом продираю глаза. Всё вокруг куда-то плывёт.
– Мда, дружище, –
