этой смрадной жалости, что воняла отчаяньем и безысходностью. Первое время я даже срывался, пытаясь выдавить скользкое сочувствие из чужих голов страхом или ненавистью. Особенно доставалось вайгарам, ведь им достаточно было лишь мельком представить, что бы они ощутили, случись с их лимгарами нечто подобное, как их сердца наполнялись искренним состраданием ко мне – бедному. Я не мог этого терпеть. Наказывал их за эти мысли и чувства. Но они начинали жалеть меня еще сильнее. Когда, после несчастного случая с вайгаром И́кросом, чуть не лишившегося жизни по моей вине, я, наконец, понял, что бороться с этим бессмысленно, просто стал избегать всех, кто знал меня, и запрещал себе реагировать на чужие мысли.
За два последующих года мне настолько удалось навостриться в безразличии, что многим казалось, будто Видящий Паргна вновь обрел свою легендарную выдержку. Единственное, что выдавало меня – маниакальная помощь аармонам по воссозданию их Арки Света.
Три года потребовалось, чтобы собрать четыре с лишним тысячи самых разных драгоценных и не очень камней. Мало того, что они должны были быть высокой чистоты и разного возраста, так еще и определенного размера. И вот, все крайхровы минералы собраны в хрустале какого-то Сантали́тия, кроме одного камешка. Черного невзрачного кусочка, который попал на Харн с кометой или другой звездной ерундой, и без которого гигантская Арка была просто аляпистым куском… стекла!
Аармоны перелопачивали все свои архивы, перетрясли закрома и возможных владельцев клятого камня, но найти его так и не удавалось. Я видел рисунки, внимательно читал описание этого минерала и постоянно искал, искал, искал. Тщетно. Куда мог исчезнуть огромный камень? Не растворился же и не растаял? Возможно, у кого-то он передавался из поколения в поколение, как «небесный камень» или нечто вроде того. Я прошелся по всем домам близ падения метеорита, на месте которого разросся риал Ве́нтус. Мне показывали разные черные осколки, однако все они были чем угодно, только не нужным минералом.
Тоже самое ожидало меня и в соседних риалах. Благо, поисками занимался не только я. Аармоны бросили все свои силы, дабы найти последний элемент для Арки. Три года… Успехов в поиске белой нити в горе белых перьев пока не было. И самое страшное, что эта самая нить возможно и вовсе не пряталась в горе. Мне оставалось лишь ждать, временами срываясь на самостоятельные поиски, когда ожидание начинало убивать.
Я вернулся с дозора Стены и сразу прошел в Зал Советов. Минуя длинный стол, сел во главе, чувствуя за спиной тепло от огромного камина. В дверном проеме появилась и быстро исчезла полная фигура Ниисы. В ее голове промелькнуло, что «вайгар вернулся и ему немедленно нужно принести горячей еды». Дева побежала на кухню. Пока по замку разносились глухие удары посуды, я лениво размышлял о Стене, стараясь гнать от себя мысли об Ариадне. Ничего не менялось. Сотни грайдеров и десятки аармонов вот уже три года несут круглосуточные
