упоминаемая в письме. Как удивительно все это ложится в канву жизни великого нашего поэта.
А если вспомнить, что в Болдино жили не только бывшие дворовые семьи Пушкиных. Александр Сергеевич, как человек любвеобильный (поэт!), говорят, не пропускал своим вниманием и пригожих сельских молодок. Так что у него там родственники (потомки) до нашего времени могли оставаться!
Это, кстати, неплохо объяснило бы высокую грамотность писавшего, бывшего, судя по тексту, сугубым крестьянином с крестьянскими же заботами (сенокос, жеребенок, землю копать…).
– Но получается, что передачу от Натальи Николаевны, – заметил, предварительно крепко почесав лоб, эксперт Зайкин, – отправитель письма сделать не сумел. Раз письмо вернулось, значит, псковский родственник узнать о беде не смог, и ни дочь на сенокос, ни сына Ивана Андреевича для получения посылки в Болдино не отправил.
– Выходит, эта штука еще там, – завершил мысль солидный Семен. – Нужно ехать в Болдино.
С этим мнением все немедленно согласились.
И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят – я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полон – таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).
Глава 6.
Неожиданное открытие
Ехать в Болдино мы (наша боевая троица плюс сестрица Елена) решили через Арзамас. Во-первых, Александр Сергеевич сам так ездил, а во-вторых, атлас автомобильных дорог России уверял, что дорога там хорошая и не сулит путешественникам проблем.
Все так и оказалось. Действительно прекрасная асфальтовая лента живописно вилась меж среднерусских холмов, вписываясь в пейзаж с поистине поэтической грацией. Взобравшись на очередной холм, далеко-о-о можно было простирать взор.
И видеть, что впереди, почти до самого горизонта, по великолепной этой дороге тянется нескончаемая пробка.
Да, как ни печально признать, лента шоссе имела всего-навсего две полосы. По встречной обгонять не получалось – навстречу катил достаточно плотный поток. А огибать по колдобинам медленно влекущуюся машинешку, растопырившуюся на нашей полосе и не умеющую развить на здешних крутых подъемах больше 60 километров в час, – себе дороже. Или завязнешь, или, как минимум, загубишь подвеску. Так что на шоссе царила демократия: все машины, независимо от марки и мощности мотора, плелись с одинаковой скоростью, с мрачным упорством нацелившись своим бампером в задний бампер впереди идущего.
– А заметили, – сказал дядя Миша, с бесконечным терпением сидящий за рулем казенной «лады», – что за нами от самой Владимирской области тянется темно-синяя «вольво»?
– В каком
