– как только вытяну руку в желании кого-либо атаковать, это будут мои последние действия в этой жизни.
Пришлось отвести взгляд и двигаться дальше. Согласно протоколу, мне нельзя разговаривать до тех пор, пока император не приветствует меня. Тот, кто умер, не имеет права говорить, пока его не оживят. Сделав ещё несколько шагов, оставив герцогов позади, я подошёл к трону. Здесь тоже оказалось людно.
Император Девалон Шестой оказался довольно упитанным мужчиной с пальцами-сосисками, обрамлёнными сразу пятью элитными золотыми перстнями. Пухлые щёки свисали, образуя вместе с тройным подбородком единую композицию. Маленькие глазки спрятались за нависающими и подпирающими снизу веками, так что разглядеть цвет радужки можно было только вблизи. Но самым неприятным оказался рот нашего правителя – он сразу напомнил мне о Заргане Шоре. Толстяк из академии постоянно жевал губами, словно у него уже выработался жвачный рефлекс. В целом, если поставить императора без всей его пышной одежды и короны рядом с главным безопасником магической академии, только сведущий человек сможет сказать, кто есть кто.
Рядом с императором находилась его семья. Довольно миловидная женщина относительно стройной комплекции, а также двое детей. Наследник трона, двадцатипятилетний молодой человек, явно пошедший в мать своей выправкой, и Миральда Лертан. Вот она точно была папиной дочкой. По комплекции так точно. Если наследник смотрел на меня безразлично, явно занятый собственными мыслями, то принцесса почтила пристальным вниманием своих поросячьих глазок. И этот взгляд мне категорически не нравился.
Я преклонил колено, ожидая реакции на своё появление. Она не заставила себя ждать. Голос у императора оказался таким же неприятным, как и его внешний вид. Настолько пискляво-тонкого голоса я ещё никогда не слышал. Даже у Миральды и то был куда приятней.
– Так-так-так, – произнёс Девалон Шестой, начиная шоу под названием «оживи смертника». – Кто же здесь у нас? Герой, спасший всю столицу? Человек, умудрившийся закрыть разлом пятнадцатого уровня в одиночку? Или смертник, жаждущий сбежать из Крепости и избегнуть заслуженного наказания? Пожалуй, ответ очевиден для всех нас. Поднимись, безземельный барон Максимилиан Валевский! Хочу взглянуть на тебя целиком.
– Благодарю, ваше величество. – Вот и всё! Мне с трудом удалось сдержать улыбку, чтобы не продемонстрировать свои истинные чувства. Я больше не смертник! Проклятье, приятно-то как! Крепость больше не имеет надо мной власти! Как предположила Элеонора, много времени на меня тратить не станут, так что мне следовало сейчас попятиться к герцогу Турбскому и преклонить перед ним колено, чтобы стать виконтом, но что-то пошло не по плану. Император не желал отпускать меня.
– Безземельный барон… Дорогая, тебе не кажется, что такой мелкий титул недостоин нашего героя? Ведь он спас наши жизни! Представляешь, что было бы с твоим любимым садом, если бы сюда явились тёмные твари?
