на одну из этих придурковатых. Они же все, как дьявольские отродья, носят черное и раскрашивают лица. Без слез не взглянешь!
Я с беспокойством ходил взад и вперед по крыльцу, думал, что делать. А потом что-то дерзкое, юношеское вдруг встрепенулось в моей древней, закостенелой душе, я схватил фонарь и пошел вперед, виляя по узким дорожкам между могильными холмами. Я смотрел по сторонам, высматривал незнакомку между деревьями, но никого не видел. Зайдя в лес, я споткнулся и упал на чью-то могилу. Посветив на фотографию, я учтиво сказал какой-то древней старушенции:
– Извиняйте, Алена Максимовна, не хотел вас потревожить!
Отряхнувшись, я пошел дальше. Лес был пуст, вокруг меня возвышались лишь кресты и надгробия. Девчонка как сквозь землю провалилась.
– Эй, девушка! Ты еще тут?
Никто не отозвался. Я походил еще немного между могилами, но никого не нашел и вернулся назад. Когда я подошел к сторожке, на востоке уже занималась заря. Я снова остановился и невольно залюбовался красками неба. Войдя в избушку, я сел на диван, на секунду прикрыл глаза и тут же провалился в сон.
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
– Серёга! Серега, проснись! – голос Вована звенел над самым ухом, – Там люди приехали насчет места договариваться.
Я вскочил с дивана, и только через минуту сообразил, кто я, и где я нахожусь. Зачесав пальцами волосы назад, я схватил папку с бумагами и выбежал на улицу.
***
Утро выдалось суетливым. Бывают дни, когда на кладбище собирается слишком много живых людей. Это даже раздражает, потому что нарушаются гармония и умиротворение этого места. Выполняя свою работу, я напрочь забыл о ночном происшествии и о длинноволосой девчонке в белом платье, которая ходила между могилами. Но как только Вован и Женек уехали, предварительно, по традиции, выпив со мной по паре рюмок, я надел чистый свитер, зачесал волосы набок и побрызгался одеколоном, который, судя по всему, принадлежал мужику, который работал здесь до меня.
– Извини, мужик, но своего у меня нет, а тебе он уже все равно не пригодится, – сказал я, обильно поливая одеколоном свои засаленные волосы.
У меня было ощущение, что мне семнадцать, и я собрался на первое свидание. По крайней мере, сердце мое тогда билось так же отчаянно. Дождавшись темноты, я вышел на крыльцо, сел на ступеньку и стал ждать. Я не ошибся, она снова пришла – вышла из леса, остановилась между могилами, прижала руки к лицу и громко всхлипнула. Я встал и медленно пошел ей навстречу. Руки мои вспотели от волнения, ноги дрожали. Не доходя до девушки метров десять, я остановился на узкой дорожке и крикнул:
– Девушка, эй! Вам, может, помощь нужна? Отчего вы так горько плачете?
Она замерла, убрала руки от лица и посмотрела на меня. И снова я весь обомлел – вблизи она была еще краше. Бледное лицо, темные глаза и алые губы. Ее черты были идеальными, как будто она сошла с полотен великих художников, правда не знаю, каких,
