в начале и середине X века, как уже указывалось ранее, не ходили по Волге дальше города-порта Болгара – это было невыгодно и булгарам, и хазарам. Сами булгары в начале IX века еще пользовались исключительно арабской монетой, как наиболее надежными деньгами, бывшими в ходу на огромной территории Средней Азии, Халифата и Византии. Вряд ли свинцовая монета неизвестного происхождения и сомнительной надежности представляла для них какой-либо интерес.
Другое дело – иудейские купцы, которые и соединяли торговым звеном Центральную и Южную Европу с Поволжьем. Для них даже и фальшивая богемская монета представляла торговый интерес, коль скоро ее можно было попытаться сбыть на всем протяжении торговых маршрутов от Праги через Хедеби и Бирку до Болгара, куда можно было попасть, лишь пройдя военно-таможенный пост в пра-Казани. Была ли найденная монета действительно фальшивой или имела другое, более прозаическое назначение в качестве, например, свинцовой печати на мешке с товаром, останется, скорее всего, неизвестным. Однако эта монета позволяет сделать вывод, что пра-Казань находилась на весьма оживленном и устоявшемся европейском торговом маршруте, которым, наряду с викингами и западными славянами, по всей очевидности пользовались и иудейско-хазарские купцы.
В совокупности с ранее приведенными выводами автора кажется вполне естественным, что Казань была именно таможенно-военным постом, своеобразной мембраной, разграничивающей европейскую и азиатскую сферы булгарско-хазарской торговли. Здесь кончалась сфера проникновения в Поволжье арабских и среднеазиатских купцов с юга. Здесь же в основном завершалось проникновение скандинавских купцов с севера и запада Европы в Евразию. Единственными купцами, которые в силу господства иудаизма в Хазарском каганате и в силу поистине глобальных связей диаспоры в тогдашней ойкумене могли свободно проникать через эту торгово-политическую мембрану, могли быть только иудейские купцы. Только они могли проникать в Волжскую Булгарию и с северо-запада, и с юга, замыкая, таким образом, Болгар и Казань кольцом своей международной торговли. Однако южный путь чешской монеты Вацлава представляется все же сомнительным, хотя бы потому, что торговые караваны не могли безнаказанно пройти через земли воинственных мадьяр, тогда как путь через земли южных славян должен был пролегать через неспокойные земли Дунайской Болгарии и Византии, чтобы окружным путем попасть на Волгу.
Дальнейшее изучение сохранившихся документов иудейской диаспоры поможет, как мы надеемся, пролить новый свет на историческую географию Среднего Поволжья. Более того, иудейско-хазарская теория происхождения чешской монеты позволяет предположить, что древнейшая Казань находилась на маршруте торговли Булгар-Бирка-Центральная Европа на протяжения всего существования Бирки как узлового центра восточно-западной торговли между викингами и хазарами, а это значит, в течение двухсот лет, в период с 770 до 970 века нашей эры.
Это вновь
