чтобы восстановить справедливость.
ВФ: Это аргумент. Но с другой стороны, в таких странах, как Украина, самые выгодные инвестиции – это инвестиции в политику. 2 января я разговаривал с мэром Львова, Андреем Садовым. Один из его вопросов был в самую точку: как сделать так, чтобы люди шли во власть не для того, чтобы украсть деньги, вложить их в предвыборную кампанию, чтобы потом снова украсть деньги… Как покончить с этим политическим perpetuum mobile? Наверное, здесь нужен и кнут и пряник. Кнут – в виде санкций за зарабатывание денег с помощью политики…
КБ: Мне кажется просто, что поиск этих денег заведет в никуда. Мне кажется, нужно принять такие законы о выборах, чтобы как можно сильнее снизить их чувствительность к деньгам. Первое – это максимальная прозрачность предвыборных фондов и ограничение индивидуальных пожертвований, когда вы не можете пожертвовать, например, больше 50 тысяч долларов.
ВФ: Де-юре ограничения есть и сейчас, но это совершенно не контролируется.
КБ: Конечно, необходимо хорошо это контролировать. Они же на что-то эти деньги тратят?
ВФ: Например, на продуктовые наборы для избирателей.
КБ: Это же не спрячешь. Они же не одному человеку тайно дали…
Второе – это госфинансирование политических партий. Эта мера неоднозначна. Я знаю много нормальных людей, которые против. Но она позволяет существовать партиям, которые готовы не продаваться. Когда средний класс не сформирован, не сформированы долгосрочные интересы, не сформированы институты, которые позволяют этому классу сохранять политические предпочтения, партии очень персонализированы… Партия Кличко – она какая, правая или левая?
ВФ: Правоцентристы.
КБ: Это прямо так уж очевидно? А чем отличаются от Партии регионов?
ВФ: Регионы – это такая советская идеологически партия.
КБ: Она правоцентристская?
ВФ: Я бы назвал их правыми социалистами.
КБ: Но реально – это партия Януковича, а то – партия Кличко. Завтра Кличко передумает, и партии не будет.
Самое правильное, конечно, – сорок лет мучиться во всем этом дерьме, чтобы сформировалось, чтобы выросло правильное политическое поле. Но если вы считаете, что нет времени, то можно стимулировать рост (что всегда спорно – можно ли стимулировать рост). Если вы финансируете партии, то они существуют не за счет того, что есть человек, который приносит деньги. Если у партии есть 5 миллионов от государства и ее лидером является Сидор Сидорович, то есть стимул бороться за его смещение, если вы видите, что можете с ним проиграть выборы. И вы понимаете, что если он не принесет деньги, партия не исчезнет.
ВФ: То есть лидер перестает быть главным фандрайзером.
КБ: Даже не фандрайзером, а инвестором. У нас главный инвестор[30] лично возглавлял «Грузинскую мечту». Нужно выписывать крупные штрафы за нарушение правил финансирования кампаний и поддерживать эффективный, прозрачный механизм контроля.
Грузинский миллиардер Бидзина Иванишвили. Созданный им осенью 2011-го блок «Грузинская мечта» через год победил на парламентских выборах (55 % голосов по партийным спискам), отстранив от власти «Единое национальное движение». В октябре 2013 года поддержанный «Мечтой» Георгий Маргвелашвили был избран президентом Грузии.
