этическое и мистическое значение воображения. С его точки зрения, «всякая идея и всякая ценность содержит в себе постулат реализации. Она должна воображаться и воплощаться – это лежит в ее существе. Воображение можно рассматривать, как движение идеи сверху вниз, как формирование материи при помощи идеи, как воплощение. Но воображение можно рассматривать также и как движение снизу вверх, как стремление эмоций подняться к идеальному миру, и тогда это будет сублимацией»[113].
Опираясь на понятия «подсознание», «сублимация» и «воображение», Вышеславцев раскрывает сущность конфликта ценностных систем Закона и Благодати. Он отмечает, что рационально-императивная норма закона обращается всегда к сознанию, к сознательной воле, и «не умеет обращаться с подсознанием, которое ей не повинуется и противоборствует». Напротив, воображение обладает особым даром проникновения в подсознание, поскольку обладает «особым органическим сродством с Эросом»: «Подсознание повинуется только воображению, но норму нельзя вообразить, она не имеет образа, ее можно только мыслить. Не существует Эроса закона, и Кант это знал: нельзя любить закон, закон можно только "уважать"; любить же можно только конкретный образ, и если идею, идеал, то только воплощенный в живом лице»[114]. Истинная «благодатная» этика есть та, которая способна «преображать и сублимировать». Нормативная этика закона, долга, обязанности этого не достигает. Сублимирует лишь «живая полнота прекрасного образа». Именно поэтому «могучая сублимация Эроса у Данте показывает нам, куда ведет живая красота. Когда Достоевский говорит: "Красота спасет мир", – он разумеет ее преображающую и сублимирующую силу»[115].
Представляется, что разграничение Вышеславцевым двух систем ценностей, попытка выявить сущность конфликта ценностных систем Закона и Благодати имеет глубокие основания и является весьма актуальной. И сегодня многие авторы не разграничивают ценности-нормы и ценности-идеалы. И это несмотря на то, что механизмы воздействия этих двух систем ценностей на поведение человека принципиально различаются. Кроме того, как справедливо утверждает М. С. Каган, в современном обществе резко изменилось соотношение нормативного и ценностного механизмов регуляции поведения членов общества: «от доминирования нормативного к безусловному преобладанию ценностного»[116].
Вышеславцев справедливо разграничивает «нормативную систему ценностей» (в рамках которой ценности-нормы являются сугубо рациональным и формализованным регулятором поведения людей, «сетью моральных императивов и запретов») и ценности- идеалы (опирающиеся на «мощь положительного образа в душе», на «сублимирующую силу прекрасного образа»). Религиозный мыслитель не без основания утверждает, что рациональная норма закона обращается «к средней сфере разумного сознания» и вызывает «сопротивление подсознательных аффектов и сверхсознательной свободы». В отличие
Там же. С. 64.
Вышеславцев Б. П. Этика преображенного Эроса». Вступ. ст., сост. и ком-мен. В. В. Сапова. М., 1994. С. 51.
Там же. С. 67.
Каган М. С. Философская теория ценности. СПб., 1997. С. 165.
