сейчас, я знаю, гораздо хуже, чем мне – я помню, как он уехал, а я осталась, и всё, абсолютно всё напоминало о нём, а мы тогда были просто знакомы.
Не буду наводить грусть, напишу, как доехала, как встретили и т. д.
Села я в 14 вагон. Поезд поехал, я вздохнула и потащилась вперёд. А вокруг сочувственные взгляды, типа: «Ну что же вы? В последнюю минуту запрыгиваете». Но сочувственных действий не встретила, пока не протащилась пол-вагона. Тут какой-то дедок встал передо мной:
– Девушка, вам куда? Не наша ли соседка будете?
– Не ваша, – говорю, – грустно. Мои соседи в 10 вагоне.
– В 10? – он даже присвистнул. – Вы вот что. Вы пока сумку здесь оставьте, вот наше купе. Отнесёте чемодан и вернётесь за сумкой. Я посторожу, не волнуйтесь.
Пошла я дальше с чемоданом, а он тяжёлый, бедного Вову вспомнила не один раз, как он нёс эти тяжести? Вагон трясёт, и опять все сочувствуют. Но желающих помочь… в общем, не помню как, помню, что дошла. Смотрю, купе двухместные, мягкие, проводница глядит с подозрением, непонятно только – на меня или на чемоданишко. И кричит куда-то:
– А вот вам и соседка!
Заходит здоровый парень, думаю про себя: «Слава богу, что Вова не видит». Он ревнивый. Дальше следует обряд знакомства, он что-то говорит, а у меня одна мысль: «Сумка». Снимаю пальто, сажусь, дух перевожу и иду к сердобольному дедку.
На обратном пути зато у меня не было отбоя от желающих помочь, они, видимо, думали, что сумка легче, чем чемодан. Но тут уж я строила из себя гордую и независимую, пока не шлепнулась прямо в руки какому-то дядечке. Он и доставил меня на место. На следующий день зашёл навестить.
Принесли бельё, принесли чай, мой сосед пропал, я перекусила. Не плакала. Просто Вовочку вспоминала. И тут явился мой сосед. Не про ёжиков же с ним разговаривать. Интеллигентно осведомились друг у друга о книжках. Вдруг врывается какая-то девица:
– Генка, пошли в картишки перекинемся.
Он ко мне:
– Пойдёмте в карты поиграем.
– Я не умею.
– Мы вас научим.
– Нет. Спасибо. Я устала сильно, и мне хочется отдохнуть.
– Ну и прекрасно. Ты иди, – он ей говорит. – Я вообще тоже не выспался.
Я-то думала, что он сейчас уйдёт, а уж я полежу, отдохну, Вовочку вспомню. И вспомнила Экзюпери: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
12 октября 1982
Здравствуй, Вовочка!
Я начала сочинять письмо сразу же, как поезд тронулся. Думала о тебе, думала, думала. Придумывала ласковые имена, сочиняла ласковые слова. И поняла, что действительно за ночь можно сочинить «Я помню чудное мгновенье». Вовочка, ты единственный в целом свете. Я вспоминаю тебя, и меня переполняет нежность. Мне всё-всё в тебе нравится, ты самый красивый, самый умный, самый хороший, самый ласковый, самый нежный, ну в общем самый-самый. Это даже не поддаётся описанию, это сидит где-то внутри меня. Наверное, такую же безграничную нежность вызывает у матери ребёнок. Очень хочется обнять тебя, целовать твои глаза, губы, руки, всего тебя. Люблю тебя. Люблю в тебе и мужа, и ребёнка.
