финалом маркетинговой стратегии «последних героев» станет окончательное овеществление этих героев, тотальная коммерциализация их имиджа – появление в эфире центральных телеканалов какого-нибудь Кая Метова с хитом «Позишн Намба Ту».
И вот здесь, наверное, пора поставить точку. Поскольку все упомянутые факторы объясняют не только феномен группы «Кино», но и многие другие «достижения» нашей рок-эпохи, эпохи Гребенщикова с Макаревичем.
Они же дают исчерпывающий ответ на интересующий многих вопрос: почему глубокоуважаемые наши рокеры не едут сегодня в массовом порядке в Донецк и Луганск? Да потому, что большинство из них – просто обслуга айзеншписов, ранних кооператоров, похоронная агитбригада, работавшая на одну и ту же задачу – уничтожение системы, при которой айзеншписы сидели в тюрьме. Иными словами, сознательно или неосознанно макаревичи, шевчуки, чиграковы выполняли волю барыги, фарцовщика, мечтавшего угробить государство и распилить его активы. С какой, спрашивается, стати они должны теперь бросаться защищать памятники Ленину на Украине? Они, полжизни отдавшие, чтобы свалить Ленина и похоронить совок? Они, построившие на этом своё материальное благополучие?
Среди всей этой пёстрой толпы, наверное, один только Летов спохватился, одумался, раскаялся. Кстати, Летов, в отличие от многих прочих «последних героев», не участвовал в общенациональном рок-марафоне «Голосуй, а то проиграешь» весной 1996-го. Вы думаете, тот ельцинский марафон уже завершился? Ничего подобного. Но об этом мы ещё успеем поговорить…
Весной 1996, незадолго до президентских выборов, один наш знакомый, игравший в местной группе, решил закончить выступление дерзкой фразой: «Ельцин, пошел в ж@пу!» Не успели музыканты зачехлить инструменты, как отважного рокера уже учили жизни в подсобке благодарные «слушатели» с крепкими кулаками и очень убедительными корочками. «Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты». Знакомый отделался переломами и ушибами, а вся тусовка быстро смекнула – шутить про Ельцина перед голосованием не стоит. Шутим лучше про Ленина.
Вот шутить про Ленина можно было сколько угодно. Никто не сломал бы тебе ребра, а зал, напротив, всегда реагировал бы с восторгом. Можно было открыть клуб с названием «Ленин». Можно было установить бюст Ленина, украсить его презервативами или стрелять по нему из пневматического ружья. В крайнем случае в дверях нарисовалась бы группа потешных, ободранных пенсионеров, которые, налакавшись валокордина, проклинали бы тебя на все лады. Я окончательно понял это, когда наша горе-группа решила замиксовать не реабилитированный еще гимн Советского Союза с известным хитом Guerilla Radio. Полупьяный зал, состоявший из малолеток и патлатых ветеранов, визжал, прыгал, скакал, вместе с нами пародировал гимн на все голоса. А я понемногу начал осознавать, что участвую в каком-то жутком непотребстве, которое сам же и придумал.
Как вытекает
