семь исполинов одним взмахом своего меча и освободил сто сорок две пленных женщины. Затем он отправился далее, искать приключений дальше; вот он нашел его (сэра Кэя), сражающегося в отчаянной борьбе с девятью иностранными рыцарями; тогда он, сэр Ланселот, вызвал их на бой и стал сражаться один и победил всех девятерых; на следующее утро сэр Ланселот встал очень рано, надел на себя доспехи и вооружение сэра Кэя, сел на его коня, отправился в дальние страны и победил там шестнадцать рыцарей в одной серьезной битве и тридцать четыре – в другой; всех этих пленников, точно так же, как и девять предыдущих, он заставил дать клятву, что они в Троицын день будут при дворе короля Артура и предадут себя в руки королевы Гиневры, назвав себя пленниками сэра Кэя, сенешаля, и добычей его рыцарского мужества; вот здесь уже полдюжины этих пленников, а остальные прибудут тогда, когда излечатся от своих тяжких ран.
Как же умилительно было смотреть на королеву! Как она вспыхнула и улыбалась, какое смущение и счастье выражал ее взор, какие она бросала взгляды на сэра Ланселота, за что в Арканзасе он был бы сразу приговорен к расстрелу.
Все восхваляли мужество и великодушие сэра Ланселота; что же касается меня, то я был крайне удивлен, как один человек мог побороть столько опытных бойцов. Я выразил свое сомнение Кларенсу, но этот легкомысленный насмешник только сказал:
– Если бы сэр Кэй имел время влить в себя еще и запасной мех кислого вина, вы увидели бы, что он назвал бы вдвое больше побежденных.
Я взглянул на мальчика и тут заметил на его лице такое глубокое уныние, что мне стало жалко его. Я проследил за направлением его взора и увидел, что он смотрит на старика с белой бородой в черной развевающейся одежде; этот старик стоял у стола на нетвердых ногах, покачивая старой головой, и обводил присутствующих бесцветными блуждающими глазами. Такое же выражение страдания, которое я заметил в глазах пажа, появилось и на лицах всех присутствовавших – то был взгляд безгласных созданий, которые предчувствовали мучения, на которые не могли пожаловаться.
– Ах! Опять у нас будет то же самое, – вздохнул мальчик, – опять он будет рассказывать ту же скучную историю, которую рассказывал тысячу раз одними и теми же словами; он будет рассказывать ее до самой своей смерти всякий раз, когда его бочонок полон и он чувствует необходимость дать работу своему языку, который мелет как мельница.
– Но кто это такой?
– Мерлин, великий лгун и могущественный маг. Пропади он пропадом со своим скучным рассказом! Он так надоел нам всем своей сказкой! Но все люди его боятся, потому что он держит в своих руках все бури и молнии, все силы преисподней, которые являются по его мановению. Если бы не это, мы давно покончили бы с ним и его сказкой! Он всегда рассказывает в третьем лице, как бы желая убедить присутствующих, что слишком скромен для того,
