но в то же время глаза юноши смотрели на меня с такой глубокой признательностью, что у меня не хватило духу сказать ему, что его простодушная наивность погубила меня и обрекла на смерть.
Пока солдаты вели меня через двор, водворилась такая мертвая тишина, что если бы я был слеп, то подумал бы, что нахожусь совершенно один, в безмолвной пустоте, а между тем на скамьях около стен сидело около четырех тысяч человек. Не заметно было ни малейшего движения в этой громадной массе человеческих существ; все они были так же неподвижны, как каменные изваяния, и так же бледны; лица выражали испуг. Эта мертвая тишина длилась и тогда, когда меня приковывали цепью к столбу; она продолжалась и тогда, пока старательно обкладывали хворостом мои ноги, мои колени и все мое тело. Затем наступила пауза и воцарилась еще более глубокая тишина, если это только было возможно, и монах склонился у моих ног с пламенеющим факелом; толпа совершенно бессознательно приподнялась со своих мест; монах распростер руки над моей головой, а глаза поднял к небу и стал что-то произносить по-латыни; он продолжал говорить несколько мгновений и вдруг остановился. Я подождал немного, затем поднял на него глаза и увидел, что он стоял окаменевший, как пораженный громом. В это же мгновение вся толпа в одном порыве также тихо встала, точно по команде. Я следил за глазами присутствовавших и увидел, что начинается солнечное затмение! Ко мне вернулась жизнь и кровь так и заклокотала в моих жилах! Я стал совершенно иным человеком! Черное кольцо медленно надвигалось на диск солнца, а мое сердце билось все сильнее и сильнее, и все присутствовавшие, в том числе и священнослужитель, неподвижно уставились на небо. Я знал, что вслед за этим взоры всей толпы обратятся на меня, и если так случится, то я спасен. А я в это время стоял с простертой рукой, указывая на солнце. Эффект получился потрясающий! Ужас волной пробежал по всей толпе. Но вот раздались два голоса: второй вслед за первым.
– Зажигайте факел!
– Я запрещаю!
Первое приказание исходило от Мерлина, второе – от короля. Мерлин поднялся со своего места, вероятно, он хотел сам зажечь костер, насколько я мог об этом судить, но в это время я сказал:
– Оставайтесь на своем месте! Если кто осмелится подняться без моего разрешения, не исключая и короля, того я поражу громом и сожгу молнией!
Все послушно опустились на свои места. Конечно, я ожидал, что это так и будет. Только Мерлин колебался несколько мгновений, и я сильно волновался, наблюдая за ним. Но вот наконец и он сел, и тогда я вздохнул свободнее; теперь я знал, что масса в моей власти. В это время король сказал:
– Будь милостив, прекрасный сэр, прекрати это бедствие, предотврати беду и не испытывай нас таким ужасным образом. Нам сказали, что твоя сила не достигнет всей своей полноты ранее завтрашнего утра, но…
– Ваше
