Извини, но даже я не смогу сварить нормальный кофе без элементарной турки. Подарю тебе ее, что ли.
– Ты еще здесь? – Раон был недоволен. Он успел принять душ и кутался в длинный халат. И, видимо, не ожидал, что в гостиной до сих пор кто-то есть, прислонился к стене, выразительно посмотрел на Тэуна, который пропустил его слова мимо ушей и залил кипятком молотые зерна во второй кружке. Поставил все на стол и сел обратно, обхватил пальцами горячее стекло, греясь.
– Подожди пару минут, сейчас заварится, – сказал он, хотя Раон даже не сделал движения к столу. – Так вот, по поводу твоей роли. Думаю, в силу нашего давнего знакомства я имею право на мнение.
– Конечно, ты вправе выразить свое мнение. Но я хочу спать, ничего, если я его не выслушаю?
– Ты! – взорвался Тэун и тут же замолчал, заставляя себя успокоиться. Отхлебнул кофе, обжегся и выругался. Раон спокойно взирал на него холодным взглядом, что еще больше выбесило Тэуна. – Зачем ты это делаешь?
– Что делаю?
– Смотришь на меня, как на мерзость, будто я пачкаю твой пол.
– Потому что ты выносишь мне постоянно мозг, – Раон оторвался от стены и присел напротив Тэуна. – Послушай меня, я когда-нибудь указывал тебе, что делать или какие роли брать?
– Не сравнивай. Мои роли и твои! Хватит! Достаточно, уже весь мир налюбовался твоим прекрасным накачанным задом, Раон! Может, для разнообразия сыграешь в детской сказке?
– Я подписал контракт, – глухо ответил Раон.
– Ну и черт с ним! – Тэун вспылил при мысли, что кто-то будет диктовать другу, что с себя снять, когда снять и в каком виде его будут снимать. – Никто тебя не осудит, если ты откажешься, мы так точно поддержим, хочешь, я выплачу за тебя штраф и разберусь со всем? – Отчаянно вгляделся в потухшие глаза друга, понимая, что нельзя ему ввязываться в подобные съемки. – Директора завалили предложениями. Наш последний проект – это просто бомба, каждый режиссер хочет заполучить тебя. И при этом оставить одетым. Раон! Прекрати.
– Я подумаю, – Раон действительно сомневался в том, стоит ли ему что-то доказывать себе, в очередной раз раздеваясь перед камерами. – Доволен? Теперь иди домой.
2
Маниса, Турция
– Озгюр, ты же несерьезно это говоришь?
– Очень даже серьезно, – ответил Озгюр Чиботай, турок довольно мощного телосложения, на плечах которого едва не трещал тонкий кашемировый свитер. Его глубоко посаженные глаза, черные до такой степени, что в них не разглядеть было зрачка, смотрели в упор на собеседника, рука прошлась по жестким коротким волосам в раздраженном жесте. – Я отдам Джан за него замуж и получу контроль над его корпорациями.
– Но это же твоя дочь! – второй человек был меньше, тоньше и намного изящней. Его светло-карие глаза с тревогой смотрели на Озгюра. – Хан Раон, насколько нам известно, и не мужчина в полном смысле этого слова. Она станет монашкой?
– Гюрхан,
