полуразрушенный. Там когда-то почта была, а потом здание признали аварийным. Я полез с металлоискателем, прошерстил полы, стены, чердак. И таки нашёл сундучок. В стене был замурован. Внутри обнаружились две сберегательные книжки Русско-Азиатского банка. Последняя дата в одной из них была – конец марта девятьсот третьего или пятого. Суммы по тем временам внушительные – около тридцати тысяч рублей на одной и порядка двадцати на другой. Дед был бы рад. А меня больше заинтересовали дневники. Из них-то я и узнал про танцовщицу Аглаю Соболевскую, про их роман, побег и её гибель. Про то, как прадед её похоронил, как саблю свою вместе с ней закопал. Все следы прадеда сюда вели. А потом как в воду канул. За два года я вообще ничего не нашёл, словно на месте топтался. А потом узнал, что на могилу рабочие наткнулись. Что теперь делать, ума не приложу.
– Мда… Ну и дела. Выходит, сабля вашего предка… И украшения на ней тоже, наверняка, вашим прадедушкой подаренные, – заметил Клёнов. – А почему прадед ваш с ней бежал? Неизвестно?
– Почему же, известно. Она была его любовницей. Он бросил жену и троих детей, и с ней уехал. А потом она умерла. Девушке, насколько я помню из дневников, было лет двадцать или около того. Замужем не была. Прадед её и похоронил в свадебном платье. Они, я думаю, вообще хотели тайно обвенчаться. Что с ним стало после этого – загадка. Нигде никаких упоминаний я о нём не нашёл. Все доступные архивы перерыл.
– Как же это всё интересно, – сказала с придыханием Марина. – Наверное, у них был красивая любовь!
Алексей повёл плечами, очевидно, не зная, что ответить.
– А наша Женя как раз на днях нам говорила, что инициалы на сабле принадлежат либо Константину, либо Кириллу Вальдесу, – заметил Ярослав. – Она это в интернете нашла.
Я аж дёрнулась при звуке своего имени. Всё это время сидела как на иголках. Алексей повернулся ко мне, улыбнулся. Он почему-то почти всегда, когда смотрел на меня, улыбался.
– Вот как! Оказывается, мы с вами одним и тем же делом занимаемся.
Я кивнула, не найдя, что сказать.
– Женечка у нас барышня юная, романтичная. Украшение коллектива, цветочек наш! – вставила вдруг Марина. – Ты ж у нас самая маленькая? Это тебе сколько? Девятнадцать?
– Скоро будет двадцать один, – поправила я.
Кажется, Марина нарочно хотела приуменьшить мой возраст и выставить недалёкой малолеткой. Неужели это она при Алексее так специально делает? От этого стало обидно.
– Не думал, что в поисковом движении есть такие юные леди, – сказал Алексей. – Мне поисковики всегда представлялись суровыми неприхотливыми мужиками.
– Женька молодец. Всем бы такими старательными быть, – добродушно заметил Иван Владимирович. – Она к нам с пятнадцати лет ходит. Уже профессионал! Помнишь своё боевое крещение?
Я кивнула и невольно тоже заулыбалась.
– Это вы о чём? – заинтересовалась Марина.
– Да был у нас случай, – повернулся к ней Иван
