и то, что чжоуский правитель по традиции теперь уже считался не потомком Шанди, а «сыном Неба» (тянь-цзы), – даже все это не придавало культу Неба заметного мистического оттенка. Все отчетливо представляли, что «сын Неба» – это не более как аллегория, как символ подчиненности земного правителя высшим небесным силам.
Культ Неба с этого времени стал важнейшей прерогативой и обязанностью китайского императора. Он один имел право и должен был отправлять все обряды этого культа в полном объеме. А отправление этих обрядов всегда в Китае считалось делом первостепенного государственного значения. В свою очередь, «веления» Неба стали считаться законом для страны, «воля» Неба – священной, а признаки небесной активности (хорошая погода или засуха, благоприятный водный режим или наводнение, а также затмения, кометы и т. п.) – свидетельством одобрения или гнева Неба11. Иными словами, взаимоотношения страны (точнее – императора) с Небом на протяжении многих сотен, даже тысяч лет всегда оставались в Китае тем фокусом, в котором сходились все важнейшие связи населения страны с миром сверхъестественного, с миром богов и духов12.
Культ Земли
Третьим универсальным и общепризнанным культом великой божественной силы в иньско-чжоуском Китае был культ Земли. В отличие от первых двух, оформление которых произошло в сравнительно недавние, «исторические» времена и было связано с процессом консолидации китайского народа, сложения китайского государства и цивилизации, культ Земли был ближе к ритуалам и обрядам в честь Матери-Земли, которые практиковались в эпоху неолита. Кроме того, культ Земли не был и не мог быть культом аристократическим, свойственным исключительно или в первую очередь лишь родоплеменной верхушке племени-победителя. Связанный с идеей земли, территории, а также с идеей плодородия и размножения, этот культ имел очень широкое распространение и наряду с культом предков считался в Древнем Китае важнейшим. Известно, что алтари в честь предков и в честь земли в древности располагались рядом (справа и слева от вана). Как сообщается в «Шуцзин», именно на этих алтарях принес благодарственные жертвы после победы над Инь чжоуский У-ван [1036, т. III, 367]. Согласно записям «Шуцзин», между культом предков вана и культом Земли уже в раннечжоуское время существовало своеобразное «разделение труда». Обращаясь к своим подданным, чжоуский ван говорил: «Если будете повиноваться – награжу вас в храме предков, если же нет – будете принесены в жертву на алтаре шэ (земли). И жены и дети ваши тоже» [1036, т. III, 238; 520, 19 – 20].
Таким образом, культ Земли, как и тесно связанный с ним культ мертвых, уходит своими корнями в глубокую древность. Для неолитического Китая, как упоминалось выше, были характерны матрилинейные традиции. Видимо, у протокитайцев в то время не было сомнений в том, что Мать-Земля – божество женское. Однако уже с начала Инь положение стало изменяться. Для Инь с его характерными и отчетливо выраженными
Как заметил в одной из своих работ английский синолог Г. Дабс, уже со времен Чжоу-гуна (XI век до н. э.) стало считаться правилом, что только один правитель-ван приносит жертву великому божеству и что только это божество (Шанди-Небо) имеет право судить вана [345, 227 – 234].
Культ Неба в Древнем, да и в более позднем Китае никогда не был культом бога Неба. Небо воспринималось в качестве великой абстрактной силы и не имело персонифицированного облика, как это нередко случалось в религиях других древних народов.
