мужчины слегка напряглось. Как леса у рыболова, когда хитрюга-подкоряжник тронет костяной крючок. Он знал: если женщина говорит о своем умении хранить чужую тайну, это может означать только одно.
Одно-единственное.
– Молчать она умеет, – насмешливо проворчал мужчина. – Тайны у них с хозяйкой великие. Рукоблудию друг дружку учили. Хозяйку-то далеко не отпускают, берегут в шатре, пастухов кнутами гоняют, а к варте[8] не подольститься! Приходится своими силенками…
– Дурак ты, – обиделась женщина и тут же прижалась, втиснулась, защекотала распущенными кудрями. – Дурачок… Силы бычьей, а ума не нажил. Хозяйка у меня тихая, смирная, ей на роду написано по чужим домам мыкаться! Думаешь, она и впрямь здешнему князю дочерью доводится? А вот вам всем и смоквушки вяленые! Чужачка она, хоть и сама из семьи – знатней некуда. Про царя Шуру слыхал?
– Да кто ж не слыхал про царя Шуру?! – хохотнул мужчина. – Великий был царь: все местные земли в кулаке держал, да кулаком туда-сюда елозил, для удовольствия… Пока не лег под Грозного. Тут земли и брызнули во все стороны. Грозный далеко, а пастухам местным все едино: дань есть дань, а прочее – лебеда.
Он заворочался, устраиваясь поудобнее.
Женщина губами тронула прядь его жестких волос, и удивительная фраза «а пастухам местным все едино…» сама собой выветрилась из ее головы.
Хоть и странно слышать такое от пастуха.
Местного.
– Вот ты и дважды дурачок… Хозяйка моя – Шурина доченька, да еще и от старшей жены! Царь-папаша ее к бездетному товарьяману[9] в приемыши определил, по давнему сговору… И то сказать: зачем Шуре девка?! Сыновей хватало, слава Вишну! Вот и сбагрил на сторону. Потом помер от водянки, а сыновья рохлями оказались, растеряли земли-троны! Приживалы, еще хлеще сестры! Родись у моей хозяйки мальчонка – мог бы, как в возраст войдет, за дедовской славой погнаться! Раз дядья оплошали…
– Сынок! – передразнил мужчина. – Слава дедовская! В первую голову, на славу пора забыть-забить кривым рубилом – ищи ветра в поле! А во вторую голову: откуда у нее сынок, у Шуриной дочки, ежели сама она – девица незамужняя! Ветром надуло?!
Женщина запальчиво вскинулась. Чужая тайна и без того жгла ей сердце, так и норовя выплеснуться наружу кипящим варом. А тут еще дразнят…
– Не знаю, как насчет ветра, а только для сыновей мужья не всегда надобны! Может, и ветром…
– Врешь ты все, – махнул рукой мужчина, разом теряя интерес к разговору.
Но женщину уже было не остановить.
– Я вру?! А кто у хозяйки на прошлой неделе роды принимал? Кто пуповину резал?! Не я?! Думаешь, мы ради твоих мужских статей шестой месяц в пастушьем становище торчим?! Во дворце живот не спрячешь! Понял, кобель?!
Последнее слово женщина произнесла ласково-ласково, и пальцы ее как бы невзначай вновь поползли к самому кобелиному месту.
Мужчина
Варта – охрана (санскр.) Соответственно «охранник» – вартовой.
Товарьяман – «друг благородного человека», побратим.
