Что, если я опоздала и сестра уже оказалась в руках Флавия? Что, если все эти болезни и катастрофы в мире – только начало всех бед?
За окном скользил вечер. Все громче шумел город, погружаясь в праздное безделье накануне выходного дня.
Отложив футболку Катя открыла жестяную коробку из-под печенья, посчитала нехитрые сбережения. Сунула в карман куртки, которую планировала завтра надеть.
Достала из кармана сотовый, набрала Рауля Моисеевича. Тот откашлялся, прежде чем ответить:
– Внучка, я хорошо, – не дожидаясь вопроса, отозвался.
– Врач приходил?
– Да. Таблеток прописал… Других… Кхе-кхе… Послезавтра еще придет, сказал.
– Тебе в больницу надо, дядя Рауль. – Она с тоской подумала, что уезжает сейчас так не вовремя. Что может понадобиться ему. Словно угадав ее мысли, Рауль Моисеевич проговорил:
– Дочка приезжала, наготовила у меня тут. Так что не волнуйся.
Дочка. В самом деле, кто она, Катя Мирошкина, ему? Катя закусила губу, почувствовав укол ревности, но тут же прогнала с горечью.
– С отцом-то переговорила? – спросил дядя Рауль.
– Да… Мне уехать надо будет ненадолго.
Рауль Моисеевич закашлялся, на этот раз особенно долго. Катя отчетливо поняла, что ему становится хуже, посмотрела через отражение в стекле на настенные часы – полседьмого вечера; если вырваться прямо сейчас, то около восьми она уже будет у него.
Сердце упало и, подскочив, забилось часто-часто: в отражавшейся в стекле узкой полосе света из коридора проступил яркий узор на стене, а следом за ним в просвете промелькнул темный силуэт. Девичий. Темные волосы рассыпались по плечам тяжелыми змеями, взгляд мутный, будто безумный. На искусанных в кровь губах застыла растерянная улыбка. Катя резко обернулась и посмотрела в коридор.
– Гореслава! – позвала в пустоту.
– Чего, Кать? – Рауль Моисеевич тяжело сглотнул из динамика, прохрипел.
Не выпуская телефон из рук, Катя выскочила в коридор – пусто. Вернулась, снова посмотрела в отражение – и увидела только свое растерянное лицо.
– Ничего, дядя Рауль…
– Голос у тебя какой-то…
Девушка отмахнулась:
– Да нормально все. Показалось.
– Показалось, – рассеянно повторил пожилой врач. – А далеко ли поедешь?
– На Кавказ, – она не могла отвести взгляд от темного стекла – ждала, что видение возникнет снова и ей удастся рассмотреть его.
– Хм, неблизко. Зачем собралась – не спрашиваю, все равно не скажешь. Или как?
– Не скажу, – Катя рассмеялась.
– Так и думал. Деньги-то у тебя есть?
– Есть. Я, как доберусь, сразу вам напишу или позвоню. Не волнуйтесь. Я буду… с Данияром.
Это должно было успокоить старика, к Поводырю он испытывал какое-то доверие.
Попрощавшись,
