раз такой сон. А может быть, тепло горящего рядом костра отдавало свою энергию и запах, предшествуя этому. А пение птиц было сродни тому, что звучало до войны в деревне у родного дома.
Прошел, наверное, час или два. Стемнело.
– Товарищ капитан, товарищ капитан, – подойдя, негромко обратился рядовой Веселов, – товарищ капитан!
– Ну, что, Веселов? – крикнул негромко Иван. – Опять срочно, опять в штаб, да?
– Так точно!
– Сейчас, дай еще пять минут, – спросонья шепнул Иван.
Рядовой зашагал негромкими шагами и исчез в темноте. Примерно через минуту подъезжавшая к штабу машина генерала армии своим ревом окончательно разбудила капитана. Он быстро встал и поспешил в штаб.
– Ну, где капитан Киримов? – громко спросил генерал армии.
Дверь кабинета была приоткрыта. Иван уже подходил к двери. Часовой отдал воинское приветствие, приложив правую руку к виску.
– Разрешите, товарищ генерал, – начал капитан.
– Отставить, Киримов! Заходи, присаживайся.
Генерал Рогожников Петр Васильевич – под два метра ростом, широкоплечий, с крепкой мощной рукой и всегда короткой стрижкой. С неимоверно серьезными глазами и громким голосом. Справедливый до чертиков человек, который не любит ложь. Шутит он, конечно, редко, но, если это происходит, на полчаса веселье обеспечено. Всегда задавая важные вопросы подчиненному, пристально смотрит на него, видимо высматривая, как он себя поведет, будет врать или говорить правду. И еще он любит идеальный порядок в кабинете – не только в своем, но и в штабе в целом. А исполнять свои обязанности уж точно надо на всю отдачу.
– Спасибо, – ответил Иван.
– Чай будешь?
– Не откажусь.
– Я на тебя приказ решил подготовить, – заговорил генерал, – нужен ты нам в штабе здесь, и опыт нам твой не помешает. Дам распоряжение, предоставят и кабинет.
Иван резко посмотрел на Рогожникова:
– Товарищ генерал, извините но… я на фронт, там я нужнее.
– Да ты что! Повоевал уже, хватит! Здесь не меньше дел, которые важны для победы!
– Товарищ генерал, не мое это. Я до Берлина еще не дошел. Вот как добьем фашиста, там посмотрим.
– Ну, смотри, подумай – может быть, второй раз не предложу!
– Как рейхстаг упадет, так сразу и подумаю, – улыбнулся Иван.
– А что старший лейтенант Белов – не захотел прийти?
– Он же в госпитале, товарищ генерал.
– Что он там забыл?!
Иван неспешно начал рассказывать. О налете немецких самолетов, которые внезапно появились в небе и застали их в открытом поле, когда они возвращались с важного задания. О том, как они носились над головами и строчили из пулеметов. И как пришлось метаться от них по полю туда-сюда. Скинули и пару бомб, одна из которых легла в нескольких метрах от них и взрывной волной перевернула мотоцикл. И он, как щит, прикрыл их от осколков, приняв все на себя.
– Ясно, слышал о налете, – сказал Рогожников, – но не думал, что вы под него попали, разведка. Значит, это ты вытащил друга с поля боя и тридцать километров тащил на себе?
– Да не тридцать – двадцать примерно, – ответил Киримов.
– Понятно, достойный у него друг.
– Радистка наша Екатерина Ермолина без повреждений, а вот Белов без сознания в госпитале.
– Что-то серьезное?
– Видимо, головой порядком ударился, нателе несколько глубоких царапин и все.
– Ладно, понял, разберемся!
– Выберется, товарищ генерал, – вздохнул Иван, – сильный духом боец!
– С первым предложением ты подумай, капитан. А второе задание для вас – не менее важное, чем те, которые вы выполняли в это тяжелое время, – добавил Рогожников негромким голосом.
– Да, внимательно слушаю.
– В этот раз необычное. Доставить несколько наиважнейших секретных пакетов боевым командирам. Так сказать, боевым почтальоном побывать.
– Ясно!
– И еще! Пробраться в квадрат, в котором вроде бы непонятное скопление вражеской техники. Данные доставлены со слов пилота, который ночью летел с боевого задания. Был подбит, еле дотянул до ближайшего аэродрома. Фотоснимков нет, но, по его словам, между деревьями было явное мелькание света и тени каких-то огромных установок.
– Ну дак есть, товарищ генерал, как скажете! – выпалил капитан.
– Место
