в словарь Даля… Пойдёмте! Вам приготовили комнату. Недельки две поживёте у нас. Потом переедете к себе.
Я не представлял, куда это через две недельки перееду. Но не стал беспокоиться. Скажут…
Меня подняли на лифте и привели в палату. Собственно, это походило на одноместный номер в отеле. Комната просторная, очень светлая, с обычной для этого здания наклонной прозрачной стеной, разделённой редким серебристым переплётом. С высокого этажа видно, что лес километрах в двух обрывается, а дальше идут пологие зелёные холмы, и над ними стремительно скользит недлинная сверкающая змейка. А правее на горизонте высятся геометрически правильные силуэты каких-то построек…
Перед прозрачной стеной стоял столик, на нём – уже знакомая «кастрюля» с кнопками. По левую сторону находилась, как я понял, кровать. Противоположная стена была серо-зеленоватого цвета, со льдистым отблеском. Стояли кресла и стулья.
– Вот ваше временное пристанище, – пробасил Новицкий, поглаживая бороду. – Нравится?
– Да. Приятное.
– И хорошо… Только не заблудитесь. Этаж восьмой, номер восемьдесят один.
– Запомнил, – улыбнулся я.
Но число «восемьдесят один» неприятно задело. Нечто беспокоящее стояло за этим числом.
– Покидаю вас на Сашу, – сказал профессор. – Он научит, что тут к чему. Отдыхайте, смотрите передачи, фильмы. Гуляйте в парке. Но слишком далеко не заходите. Впрочем, заблудиться тут невозможно.
Он стремительно повернулся и ушёл.
– Садимся, – сказал Саша. – Вы, Ярослав Матвеевич, заметили, что у вас нет никаких воспоминаний? Кто вы по профессии? Кто ваши родные, друзья? Чем вы увлекаетесь? Что вы любите? Кого любите?
– Вы правы, – ошеломленно пробормотал я. – Но их, наверное, уже никого нет… И я никого, никого не помню…
– И не старайтесь, не утомляйте себя. Ваша память заблокирована.
– Почему?
– Специально. Мы же не знаем вашу прошлую жизнь. Но мы знаем, что воспоминания могут оказаться непосильно тяжелы. Для человека, которому пока не на что опереться.
– Я что, буду начинать с нуля? Как младенец?
– Нет, зачем же? Вот поживёте, окрепнете, наберётесь впечатлений – тогда и начнём снимать блокировку. Через пару недель будете знать о себе всё. И не только о себе.
– Интересно… – проговорил я, чувствуя неясную тревогу.
– И вот ещё что. При поступлении к нам, в начале прошлого века, вы имели биологический возраст пятьдесят-шестьдесят лет. При восстановлении мы задали нормализатору возраст двадцать пять. В этом возрасте организм обычно завершает развитие. Так что вам сейчас двадцать пять лет, молодой человек! Меньше, чем мне. И у вас впереди ещё не менее восьми десятков лет нормальной активной жизни.
– Скажите, Саша… А другие пробуждённые?
– Ваш предшественник тоже был восстановлен раньше, чем мы собирались. Пришлось пробуждать, невзирая на неудачи с обезьянами. Иначе бы ушёл… необратимо.
– Кто он?
– Омулев
