ли у её дочери в порядке. А она, – я показала на мачеху, – она мне не мама! И никогда ей не была!
– Ах, ты не благодарная! – взревела мачеха. – Я тебя растила, ночей не спала. А ты!
– Каких ночей? Мне семь лет было, когда вы с папой поженились. И жила я в основном у бабушки с дедушкой. Это они меня растили и ночей не спали. Они переживали за меня и поддерживали. А не ты! – начала я высказывать ей всё, что во мне накопилось за многие годы.
– Мы тебя кормили, поили! – продолжала упрёки вздорная женщина.
– Вы? – не уступала и я. – А ничего что это была обязанность моего отца? К тому же, повторюсь, я жила с бабушкой и дедушкой. А к вам перешла жить в семнадцать лет, да и то, только потому, что вы квартиру, которую мне они оставили, продали. Так что не надо меня куском хлеба попрекать!
– Да как ты смеешь?! – пошла пятнами мачеха. – Как язык у тебя только повернулся про нас с отцом такие гадости говорить?! А ты чего смотришь?! – обратилась она к мужу. – Она меня унижает, а ты стоишь и молчишь! Лёша, ну, – она грубо толкнула его в бок, – ну же не молчи, скажи ей что-нибудь!
– Ты не права дочка! – спокойно начал отец. – Мы с мамой тебя растили, как могли. У нас потом маленькая родилась, а ты сама знаешь, какие тогда у нас проблемы с работой были. Поэтому ты у бабушки с дедушкой и жила. И попрекать нас не надо. А если тебе что-то не нравится, повторюсь, мы тебя не держим. Собирай свои вещи и живи отдельно.
– С удовольствием. – Решительно ответила я. – А у бабушки с дедушкой я жила не потому, что родилась моя сестра и у вас были трудности на работе, а потому, что я вам была попросту не нужна. Я могу понять ей, – я снова показала на мачеху, – я ей никто, но ты, – я подошла к отцу и посмотрела ему в глаза, чтобы понять, есть ли там, в его душе, хоть капля любви ко мне, к своей дочери, – но ты мой родной отец. Понимаешь, родной.
Я почувствовала, как от обиды ком встал в горле, мешая говорить дальше. А на глазах тут же навернулись слёзы, готовые вот-вот побежать по моим щекам, и тем самым показать мою боль и обиду им. Но я этого делать не хотела, потому что понимала, что кроме очередных обидных слов я ничего не услышу.
– Поэтому я с удовольствием уйду отсюда. – Поборов слёзы, продолжила я. – Давно собиралась, да духу не хватало. Так что спасибо вам! – поблагодарила я их, на что мачеха аж в лице переменилась.
Хотя сама я даже не представляла, куда мне сейчас идти. Но и оставаться мне здесь совсем не хотелось. Поэтому я отправилась в свою комнату собирать вещи.
– Ну не сейчас же, дочка, – отец взял меня за руку, – ну куда ты посреди ночи пойдёшь?
– Да пусть катится! – в сердцах крикнула мачеха.
– Так ночь на дворе. – Попытался возразить отец.
– И что? Ей шататься черте, где это не помешало. – Не унималась склочница.
– Дочка, оставайся, переночуй. – Папа виновато посмотрел на меня.
Но я, не слушая его, продолжила собирать свои вещи. Я сейчас была на него обижена. Нет, не на мачеху, а именно на него.
Потому
