много ли вещей у Джейн? И что из вещей Исайи она захочет взять? Ему не хотелось брать с собой слишком много, но если она захочет…
Услышав шаги, Саймон обернулся. В комнату вошла Джейн. И сейчас она совершенно не походила на ту Джейн, которую он видел совсем недавно, на ту, которую привык видеть. Эта была очень рассудительная, строгая, серьезная.
Он не помнил, чтобы видел на ней это черное платье с длинными рукавами. И черный головной убор, похожий на капор монашки. И все же, несмотря на покрасневшие от слез глаза и побледневшее личико, она была прелестна. Эти небесно-голубые глаза, эти чувственные розовые губки…
Саймон невольно залюбовался своей женой, потом вдруг нахмурился. Лучше бы она снова надела свое обычное платье. А еще лучше – какое-нибудь модное. Если она наденет желтое или зеленое платье с оборками и кокетливую шляпку, то станет совсем другой – станет просто красивой молодой женщиной. А он знал, как обращаться с красивыми молодыми женщинами.
Она подошла к гробу и склонила голову.
– Мне остаться? Или хочешь побыть одна? – спросил Саймон.
– Одна. Спасибо, – ответила она, не поднимая глаз. Возможно, ему следовало все-таки остаться с ней, но он поймал ее на слове. У него было очень много дел и мало времени.
Саймон вернулся в гостиную, и Хэл сказал:
– Нашел несколько монет и вот эти табакерки и миниатюры. А также несколько старых писем. Больше ничего, разве что ты посчитаешь сокровищем разбитые глиняные трубки, оторванные пуговицы и бусины.
– Исайя считал, что все может пригодиться. Наверное, так повелось у него с давних пор. Ведь он приехал в Канаду почти без денег. Возможно, табакерки он кому-то оставил. Надо прочесть завещание.
Развернув одно из писем, Саймон увидел, что оно написано в 1809 году.
– Надеюсь, он на них ответил.
Миниатюр было три: офицер с тяжелым подбородком, черноволосая молодая женщина и маленькая девочка.
– Я даже не знаю, кто они, – пробормотал Саймон. – Судя по фасону платья, эти миниатюры нарисованы довольно давно.
– По-моему, женщина та же самая, что и на картине. Наверное, это мать твоей жены.
Саймон пожал плечами:
– Возможно, ты прав. Интересно, ребенок – это Джейн? Вроде бы такой же цвет волос, но все же… – Он положил миниатюры на стол – Мне пора заняться документами, хотя ужасно не хочется…
– Я тоже пойду, – сказал Хэл.
Когда они прошли коридор, Саймон спросил:
– Когда собираешься уезжать?
– Вместе с тобой.
Саймон остановился.
– Спасибо, Хэл. Извини за эту сумятицу, но тебя мне послал сам Господь!
Саймон прекрасно понимал, почему так обрадовался, узнав, что Хэл отправится в Англию вместе с ними. Обрадовался отчасти из-за того, что будет меньше времени оставаться с Джейн, пока друг здесь, в Канаде. А ведь потом – еще шесть с лишним недель плавания!
