к тому времени. Это был определенный подход. То есть, на каждый этап, период времени, существует…
– Сейчас такой же подход?
– Нет, сейчас другой подход. Существуют определенные ответные эпатажные ходы. Вот то, что не вписывается в ту систему, которая главенствует – эстетическая или духовная, музыкальная, что угодно. То есть это обычная система взглядов. Для того времени работало – мат, определенная такая корявость демонстративная. Этим «ДК» мне, честно говоря, сразу понравились – все эти нестроевичи гитарные и прочее. Но это ж не работает всегда. Потом это надо изменять. Мы вот меняем, меняем, меняем, меняем каждый раз. На самом деле эти вопросы нам постоянно задают. Почему мы были антикоммунисты, были раньше такие хорошие, или какие-нибудь плохие, а теперь стали вот такие – хорошие или, наоборот, плохие. На самом деле мы какие были, такие и остались. То есть всё, что мы делаем, я постоянно объясняю – это, собственно говоря, из области демонстрации, как нужно действовать в определенных ситуациях, которые меняются постоянно. Это демонстрация опыта определенного. Понимаете? Это очень важно.
– Традиционалисты вам не претят, народники?
– Какие народники?
– Та же Джоан Баэз, Дилан. Или для вас это всё – массовая культура?
– В принципе, конечно, это массовая культура, но вообще мы слушаем очень много чего. То есть, мы слушаем от классики, причем от Букстехуде (прим.: Дитрих Букстехуде, композитор эпохи барокко), средневековой, и от народной музыки, архаической, традиционной. Ну и кончая всем последним, «Любэ», например. «Любэ» очень любим.
То, что мы делаем, – это всегда, это самое главное доказательство того, что что-то у нас происходит, что мы концерты даём, сочиняем – то, что есть огромное такое «За», такое вот с большой буквы, кирпичное такое, понимаете? Поэтому мы поем песни, «Против», и так далее. Дело в том, что у нас очень много песен действительно дурно понятых. Например, «Всё Идёт По Плану». Народ до сих пор не может понять, думают, что это всерьёз поётся. Это поётся от имени человека спившегося, усталого человека, совершенно опустившегося, который пришёл домой, от него жена ушла, он включил телевизор, пьёт, и всё, что он видит по телевизору, и вообще, что у него в голове взбредает – идёт такой поток сознания. Сначала я написал двадцать с чем-то куплетов, когда ее сочинял. Я сидел и описывал всё, что по телевизору происходит. То есть я вошёл в это состояние, я актёр немножко, и всё это описывал. А после этого вычленил определённую часть и записал так, издевательски. Это подчёркивалось тем, что в конце идёт наворот в альбоме, все эти крики «Коммунизм!». Одновременно четыре человека читают четыре книжки – Платонова, что-то еще, идёт огромная гамазня такая. Народ до сих пор думает, что это всё серьёзно, что вот, один лишь дедушка Ленин… А там очень утрированы эти фразы дурацкие-то были, понимаете? Хороший был вождь…
– Но народ-то – он неглупый.
– Народ глупый, не глупый, но тогда извините, а как понять
