при этом оставив место сверху. Посмотрим, мол, что это будет по форме – заявление или объяснение. Потом долго изучал написанное, шевеля губами, поднял глаза на автора и стал смотреть на него в упор. Валентину Ивановичу было здесь неприятно с первой минуты, а под тяжёлым взглядом стало совсем невмоготу.
– А почему у тебя глаза бегают? – спросил капитан.
– Потому что я не люблю, когда на меня так бесцеремонно пялятся.
– Ах, да, подавай вам церемонии. Так вот мы с тобой церемониться не будем, потому не будем, что ты написал абсолютное фуфло.
– Что это такое – фуфло? И почему вы мне тыкаете?
– А липа – ты знаешь, что это такое?
– Не вижу в этом знании никакого смысла.
– А я вижу. Не слепой. Знаешь, сколько через мои руки прошло таких, как ты?
– Представляю, – с иронией сказал Валентин Иванович. – План по раскрытию преступлений вы выполняете, наверно, процентов на триста. А что касается меня, то я прыгаю от радости, что встретился с таким опытным товарищем или господином. Всё, что относится к делу, я написал, остальное, как полагаю, ваша работа.
– Прошла целая неделя. Почему раньше не пришёл? Обдумывал?
– Что?
– Вот этого я пока не знаю.
– Не пришёл раньше, потому что мы надеялись: вернётся. Я в школе работаю, а сегодня директор школы освободила меня от уроков и направила к вам.
– Директор школы, значит, – впервые за время разговора задумался капитан, и тут Валентин Иванович вспомнил, где его видел: среди гостей «кабана».
– Может, она попросту загуляла? Уехала к родственникам?
– Начет «загуляла» – не знаю, не уверен. Родственников у неё нет, она детдомовская.
– Не уверен – не обгоняй. У нас в районе нет ни одного Гарика, ни по имени, ни по кличке. Так что ты тут за неё не расписывайся и не распинайся.
– Меня настораживает то, что она в сумке оставила деньги. Значит, были какие-то обстоятельства, которые заставили её оставить деньги. Это же всего две бумажки, их можно было взять с собой. Но нет, она их оставила. Почему?
– Настораживает, – передразнил его капитан. – Ты её совсем не знаешь. Так что не распинайся насчёт неё…
– Объясните тогда мне, в чём дело.
– Что тут объяснять… Плечовка она! Подорожница…
– А это, простите, что такое?
– Вот именно – простите. Только прости-господи. Проститутка на автомагистралях, обслуживает дальнобойщиков.
– Да как вы смеете?! – Валентин Иванович от возмущения даже вскочил на ноги, готовый влепить обидчику пощёчину. И, если бы это происходило не в помещении милиции, то так оно и случилось бы.
– Смею. В том то и дело, что смею. Первое задержание было семнадцатого мая. Вот протокол, – он поднял над столом несколько листков бумаги. – Второе случилось двадцать шестого августа. Если в первый раз ограничились
