нюхать табак?
– Да. Я всегда находила это ужасным.
– На среднем пальце правой руки он носил широкое золотое кольцо?
– Совершенно верно!
– А теперь скажите, какой костюм был на вашем супруге третьего дня, когда он вышел из дому?
– Это мне неизвестно. Но мы можем узнать у камердинера. – Миссис Робертсон позвонила. – Позови Жана! – приказала она горничной.
Лакей вошел и, почтительно поклонившись, остановился у двери.
– Скажите, Жан, какой костюм был на хозяине, когда он вышел из дому третьего дня?
– Темно-синий в светлую полоску.
– А какую обувь он надел? – спросил Пинкертон.
– Темно-коричневые башмаки.
– Хорошо, можете идти.
Лакей вышел, и Пинкертон снова обратился к хозяйке дома, волнение и беспокойство которой росло с каждой минутой.
– Вам известно, сударыня, любил ли мистер Робертсон проводить время в Кони-Айленде?
– Как же, он охотно бывал там! Он сам мне об этом говорил, да и от других я слышала, что его там можно видеть очень часто!
Сыщик встал.
– Я прошу разрешения удалиться, миссис Робертсон. Но, боюсь, мне не удастся принести вам утешительных вестей. Я немедленно приступлю к раскрытию преступления, которое – я в этом более не сомневаюсь! – совершено против вашего супруга, и постараюсь привлечь злодея к ответственности!
Миссис Робертсон заплакала. Хотя в последние годы вследствие постоянного пренебрежения бедная женщина перестала испытывать к мужу глубокую и горячую любовь, тем не менее сохранила к нему известную привязанность и втайне не переставала надеяться, что когда-нибудь он все-таки вернется. И теперь она искренними, горячими слезами оплакивала человека, с которым когда-то была так счастлива.
Между тем Нат Пинкертон уже сидел в пролетке, возвращаясь к себе в контору.
Сыщик был доволен: он знал теперь, кто стал жертвой злодея Гризама.
На бирже, где каждый день собираются тысячи людей, ни он, ни Боб ничего не могли узнать о человеке, который подошел бы под предложенное ими описание. Таким образом, оставалось только навести справки в тех парикмахерских, где мастера, кроме причесок, занимались еще и уходом за ногтями. Искусство это появилось недавно, и в городе существовало сравнительно небольшое количество таких мастерских, а те, в свою очередь, в данной области имели очень незначительную клиентуру.
Большинство этих парикмахерских находилось, конечно, вблизи богатого квартала – Пятой авеню и Центрального парка. Пинкертон и Боб отправились наводить справки в этих парикмахерских. Каждый наметил себе известное их количество, и Пинкертону после нескольких неудачных попыток удалось наконец напасть на верный след.
В парикмахерской, расположенной возле Центрального парка, ему сказали, что невысокого роста ученый
