момент «капитан» меня обокрал, – а то, что он все-таки вернул украденное. Надо думать, его преступная карьера действительно осталась в прошлом, но после того, как он в таких подробностях описывал свои прошлые подвиги, руки старого вора самопроизвольно вспомнили прежнюю профессию.
К счастью для меня, сам «капитан» все-таки сумел убедить их (то есть свои собственные руки) в том, что возвращаться к прежним занятиям – совсем не дело…
Бертрам Флетчер Робинсон
Хроники Аддингтона Писа
– Фью, фью-у, фьюти-фью, – пищала флейта этажом выше.
– Сил моих больше нет! – яростно дернул я за сонетку. – И я не намерен долее это терпеть!
Меня зовут Джеймс Филлипс, и я снял комнаты в первом этаже, очарованный тем, сколь тихим и уединенным местом была Кейбл-стрит: основной поток уличного движения разбивался о Вестминстерское аббатство, словно о волнолом, и расходился на два рукава, северный и южный, оставляя наш дом покачиваться на сонных волнах тихой заводи.
Сами комнаты были обставлены весьма старомодно – единственной уступкой современности была мастерская, в которую можно было попасть из гостиной. Идеальное обиталище для человека искусства, скажете вы; но нет! Два дня назад я въехал, и уже два вечера сосед сверху мучил меня своими потугами научиться играть на флейте. Непростительное вторжение в частную жизнь – вот как я такое называю.
– Вы звонили? – просунул голову в дверь Хендри.
Джек Хендри, бывший пехотный сержант, а нынче помесь лакея, горничной и кухарки, был само совершенство: поддерживал мою одежду в идеальной чистоте, поджаривал мне мясо и между делом занимался ужасно не-художественной резьбой по дереву.
– Чьих рук дело эти адские звуки? – вопросил я.
– Вы про флейту, сэр?
– В точку, Хендри.
– А-а, он с Ярда, сэр.
– С какого еще ярда?!
– Так, это, Скотленд-Ярда, – произнес он с той многозначительностью в голосе, которую многие считают приличествующей разговорам о полиции. – Пис его зовут, инспектор Аддингтон Пис. О нем еще в газетах пишут.
– Не читал.
– А вот когда вы жили в Париже и когда в Риме, я газеты выписывал, – доверительно сказал Хендри. – И там что ни номер, так все о нем да о нем. Прыткий он парень, сэр, очень прыткий!
– Кем бы он ни был, он должен прекратить издавать эти звуки, – ответил я. – Более того, Хендри, сейчас я пойду и скажу это ему.
На лице старого служаки написалась искренняя тревога; кажется, он вообразил, что я намереваюсь совершить нападение на сотрудника полиции и на пару месяцев отправиться в ближайший участок, поставив крест на своей репутации.
Я же ринулся вверх по лестнице с той скоростью, с которой идет на подвиг благородный
