торопясь выбраться из пропахшего кислым потом тесного помещения.
На улице всё также пасмурно. За тучами не видно неба, а дождь только усилился. Волосы тут же намокают и прилипают ко лбу, но меня это мало заботит. Как и сотника Гавейна – несмотря на промозглую погоду, он уже стоит на входе в казармы под небольшим тентом, которые тут натянут у каждого здания, и невозмутимо попыхивает трубкой.
Регулярные солдаты здороваются с ним и отдают воинское приветствие, прижимая сжатый кулак правой руки к левому плечу. В их глазах читается неподдельное уважение к этому человеку, и я делаю в уме заметку.
– Новобранцы – выстроиться в шеренгу! – звучит команда, когда мы выходим из казарм.
Вместе с нами ночевала и предыдущая партия новобранцев, прибывших на день раньше. Бестолково толкаясь, пара десятков молодых и не очень людей, встаёт в грязь перед бараком, неустанно ёжась от пронизывающего ветра, морщась от капель дождя, падающих на лица, и протирая заспанные глаза.
– Для тех, кто забыл, – вышагивая вдоль неровной шеренги и не прекращая дымить трубкой, заговорил мужчина. – Меня зовут сотник Гавейн. Я отвечаю за обучение всех кадетов, и сегодня мы определим, на что вы способны. Следуйте за мной!
Мы снова месим грязь, шагая через весь лагерь. В спину то и дело прилетают смешки и оскорбления, и я никак не могу понять, почему регулярные солдаты ведут себя так по отношению к новобранцам?..
Ранним утром мне удаётся получше рассмотреть «поселение», если можно так выразиться. Первое, что бросается в глаза – здоровенные башни, установленные на берегу реки. Они и правда огромные – выше чем Внутренняя стена Верлиона, хоть и сложены не из камня, а построены из дерева. И башен этих не две, не три, не десять – они растянуты вдоль всей реки Тариэль. И на верхних площадках у них – по паре-тройке здоровенных, быстрозарядных «скорпионов».
Я слышал о северном оборонительном рубеже. Но пока не добрался, не представлял, насколько растянута эта линия защиты Имперской границы. Понятно было одно – башни предназначались для контроля воздушного пространства, а вот против наземных войск противника они не помогут…
Гавейн приводит нас к тренировочным площадкам. На одной из них соломенные чучела, установленные через сотню с небольшим шагов от стоек с луками и арбалетами. Есть несколько огороженных канатами площадок, на нескольких из которых тренируются солдаты. Под тентами рядом с площадками – столы с простыми мечами, копьями, цепами и наспех сколоченными щитами.
Всё учебное – тупое, концы оружия закруглены или на них вовсе приделаны деревянные шары, половина стрел с тупыми наконечниками или вовсе обмотаны толстым слоем тряпья. Я знаю, зачем это нужно – чтобы в учебном бою сымитировать атаку дальнобойного оружия, но не убить тренирующегося.
– Итак, кадеты! – рявкает сотник, когда мы вновь выстраиваемся перед тренировочными площадками, – Объясню кратко! Мы проверяем ваши навыки, и в зависимости от них вы
