попробовать моду медведей: они такое носят. Ты же хотела, чтобы я стал ближе к твоим друзьям? И вообще, не заговаривай мне зубы!
Ника изобразила на лице раскаяние: когда они расставались после обеда, ей пришлось солгать, что она пойдет к себе заниматься, поскольку нужно многое подтянуть. Собственно, последнее было правдой, ведь из-за отсутствия предшествующего образования Нике постоянно приходилось что-то нагонять, и она даже действительно собиралась заняться и этим, но позже.
– Прости, – повинилась она, впрочем, замечая, что он не особо огорчен или разозлен.
На его лице не было даже обычной брезгливости, только некоторая настороженность, когда он обвел взглядом тянущиеся вдоль стен шкафы и остановил его на алтаре, где раньше лежал человеческий череп. Теперь он перекочевал на стоящий рядом массивный письменный стол, за которым Ника сидела.
– Прощаю, – искренне отозвался Ламберт, наконец посмотрев и на нее. – Но все равно не понимаю, как ты можешь долго здесь находиться. Мне становится не по себе, стоит только переступить порог.
– Наверное, дело в том, что у меня нет явных негативных ассоциаций с некромантией, – улыбнулась Ника. – Я не видела вашей войны и прочих ужасов…
– Ты едва не умерла после стычки с мертвецами, а потом тебя похитил некромант, – напомнил Ламберт. – А теперь ты сидишь здесь в обнимку с человеческим черепом.
Ника перевела взгляд на названный им предмет, лежавший рядом с раскрытой на столе книгой, и беззаботно пожала плечами.
– Это Йорик. Мы с ним иногда разговариваем. Тут ведь больше никого нет…
Вот теперь в глазах Ламберта промелькнул ужас, и она поторопилась пояснить:
– Да не в прямом смысле! Я просто иногда говорю вслух, мне так легче думается, а он как бы слушает. Не всерьез, конечно. И он никогда мне не отвечает…
– Тогда откуда ты знаешь, что его звали Йорик? – нахмурился Ламберт.
– Да это же…
Ника вздохнула и махнула рукой. Конечно, он никогда не слышал выражения «бедный Йорик» и едва ли вообще подозревал о существовании Шекспира.
– Неважно, я сама его так назвала.
Ламберт прищурился, явно убежденный не до конца, но спрашивать дальше не стал. Предпочел поинтересоваться:
– Тебя снова влечет теория некромантии? Мне казалось, ты охладела к ней в последнее время.
– Трудно полностью охладеть к тому, что является частью тебя. Но ты прав: у меня появилась идея, поэтому я ищу способ ее реализовать.
Он сделал несколько шагов к столу, словно собирался заглянуть в книгу, которую Ника как раз штудировала.
– Что за идея?
Ей захотелось закрыть текст руками и соврать что-нибудь правдоподобное, но в голову ничего не пришло, а потом это и вовсе показалось неправильным. В конце концов, его это касается напрямую, Ламберт имеет право знать, чем она занимается.
