времени.
Но работать придется. И проституток с выезда на Кольцевую сгонять, и массажные салоны на профилактику закрывать, стриптизершам надо будет проверку паспортного режима устроить. Нудно это, хлопотно, а главное, бесполезно, потому как легче с журналистикой покончить, чем с проституцией. Но дал слово – держи.
– Степан, да ты чего? Ну, подумаешь, оговорился.
– Пошел ты на хрен, Сафрон! – тихо, но четко сказал Круча. И, глядя, как меняется в лице бандит, уточнил: – Я не оговорился!
Степан вернулся в отдел, но даже не успел зайти в кабинет. Позвонил капитан Малыгин, сказал, что выследил домушника, затребовал подкрепление, пришлось ехать на задержание.
В отдел Степан вернулся поздно, рабочий день уже закончился, здание опустело. И только в его кабинете теплилась жизнь. Роза сидела в его кресле, откинув назад голову, и спала, приоткрыв рот. Степан невольно залюбовался девушкой.
Роза открыла глаза, встрепенулась, но с кресла не поднялась, всего лишь сменила позу.
– А я тут заснула! – виновато улыбнулась она.
– Домой тебе нужно.
– Слава меня убьет!
Степан кивнул. Увы, Розе угрожала вовсе не надуманная опасность. С бандитами шутки плохи.
– Ну, хорошо.
Он не стал сажать Розу в машину на глазах у дежурной смены, попросил ее выйти за ворота, там и подобрал.
Квартиру он снимал в центре города, на улице Панфилова, всего в нескольких кварталах от места службы. Он мог бы отправиться домой пешком, оставив машину на охраняемой территории, но и Розе пришлось бы идти вместе с ним, а юбка у нее ну просто чума.
Квартира однокомнатная, в старом доме, но с ремонтом, хорошей обстановкой, а главное, с приличной ванной комнатой. Именно ванная и привлекла внимание Розы в первую очередь.
– Я могу принять душ? – Она еще только спрашивала, но уже приняла решение.
Более того, стала раздеваться на глазах у Степана. Куртку сняла в прихожей, пуловер начала стягивать в ванной, ему ничего не оставалось, как закрыть за ней дверь. От нее же требовалось закрытия изнутри на щеколду, но Степан так и не услышал характерного щелчка.
Ни полотенца Роза не попросила, ни халата, или ей все равно, как вытираться и одеваться, или она не сомневалась в желании хозяина дома угождать гостье. Халатом Степан не располагал – ни мужским, ни женским, но имелось банное полотенце, Роза могла обмотаться им и ходить как в тунике. Он постучал в дверь, думал, что девушка закроется полиэтиленовой шторой, но эта занавеска загораживала ванну меньше чем наполовину. А Розу не закрывала совсем.
Девушка стояла в ванне, неторопливо намыливая голову. Глаза закрыты, она не увидела Степана, но не могла не услышать. Но хоть бы вздрогнула для приличия. И закрываться не стала, хотя взгляд Степана, казалось, прилип к ней. Настолько сильным был ее магнетизм, чтобы не смотреть. Грудь высокая, упругая, соски, как сочные изюминки, бедра узкие, но талия еще уже. А ноги…
Степан бросил полотенце на стиральную машинку, хотел сдать назад, но его ноги будто приросли к полу. Пришлось преодолевать
