воде ткань. Сегодня Эхнатон должен был выглядеть лучше, чем обычно. Это был долгожданный день прощальных наставлений и последних подарков. Эхнатон по очереди подзывал к себе детей и вручал им приготовленные дары. Воистину, это были дары фараона, дары правителя, который не умалил свое царство за время правления, а лишь возвеличил его. Такого количества драгоценностей в одном месте, пожалуй, не видел еще никто и никогда. Дочери Эхнатона, которые любили своего отца и едва сдерживали слезы, стараясь выглядеть счастливыми и радостными рядом с ним, которые жили в роскоши и богатстве, были изумлены. Они знали, их отец всю свою жизнь приумножал богатства Египта, но не могли и предполагать, что великий фараон обладает такими сокровищами. Горы золота, рубины и алмазы размером с куриное яйцо, ювелирные изделия удивительной работы, привезенные со всего света, платья, сшитые из тончайших тканей, которые были дороже любых драгоценностей, – все это заставляло замирать в восхищении, забывая о том, что это прощальные подарки со смертного одра. В конце концов, они были молоды и должны были радоваться таким подношениям. Они были счастливы. Их слуги послушно принимали эти дары и переносили из одной сокровищницы в другую, и казалось, что этому одариванию не будет конца.
Но церемония уже завершалась. Нефертити дала знак детям, и они стали подходить к отцу в последний раз. Подходить, чтобы попрощаться с ним окончательно. Прикоснуться к его иссохшей руке, поймать взгляд его слезящихся глаз. Они подходили к фараону один за другим, и он старался каждого одарить тем, что было важнее любых даров – частицей своего сердца и пылающей в нем любовью. Они прощались и уходили с низким поклоном. Но вот высокие чеканные, украшенные драгоценными камнями двери из сандалового дерева закрылись в очередной раз, и рядом с фараоном остались двое – усыновленный им Моисей, которому уже исполнилось пятнадцать лет, и любимая жена Эхнатона – Нефертити.
Двери закрылись, и фараону показалось, что его покои наполнились прохладой. Но это был всего лишь еще один приступ болезни. Его время подходило к концу, он знал об этом и собирался проститься с самым дорогим для него человеком. К нему подошла Нефертити. Несколько мгновений они просто смотрели в глаза друг другу. Затем Эхнатон кивнул, и она присела рядом.
Нефертити не плакала. Как подобало особам ее статуса, она стойко держалась. Этого требовали и этикет, и царское воспитание, но глубоко в душе она давно уже выплакала все слезы. И все же, до бесконечности веря в загробную жизнь, она была рада за своего мужа, понимая, что все происходящее с ним – это неотъемлемая часть его земной жизни и начало его жизни небесной. Каждый раз, приходя к умирающему фараону, она понимала, что очередное свидание с ним может быть последним, но теперь ее сердце словно отсчитывало последние мгновения их счастливой жизни. Нефертити принадлежала к знатному, но не царскому роду. Подобно своему отцу, Эхнатон презрел древние обычаи и выбрал жену не в соответствии с
