они вошли в коридор, он кивнул стоящему у двери стражнику, который, обнажив оружие, двинулся за ними. Перед комнатой их ждала придворная дама, тоже в вуали, как и ее госпожа. Все четверо пошли широким, извилистым коридором, освещенным коптящим пламенем факелов. Подошли к помещениям, предназначенным для знатных гостей, в основном для военачальников и вице-королей, хотя доселе никто из королевской семьи не почтил крепость своим присутствием. Чундер Шана все время мучила мысль, что комнаты совсем не подходили для такой высокопоставленной особы, как Деви. И хотя она старалась, чтобы в ее присутствии он чувствовал себя свободно, он все же испытал облегчение, когда государыня его отпустила. Низко кланяясь, он вышел. Потом созвал всех слуг, которые были в крепости, и велел заботиться о гостях, а еще, хотя не сказал, кто столь важные особы, поставил перед их дверью отряд копьеносцев, а вместе с ними воина, который ранее охранял дверь в его собственную комнату. Сбитый с толку всеми этими событиями, он забыл заменить его другим стражником.
Прошло несколько минут после ухода губернатора, когда Жазмина вспомнила, что забыла кое о чем сказать ему. Ее интересовал человек по имени Керим Шах, дворянин из Иранистана, который перед прибытием ко двору Айодии непродолжительное время жил в Пешкаури. Смутные подозрения относительно этого аристократа подкреплялись его присутствием теперь в Пешкаури. Жазмине подумалось, не следил ли за ней Керим Шах от самой Айодии. Но, будучи совершенно непредсказуемой, она не стала вызывать губернатора к себе, а вышла в коридор и направилась к нему.
Чундер Шан тем временем вернулся в кабинет, закрыл дверь и подошел к столу. Взял свое письмо к вазаму и порвал на клочки. И тут же услышал тихий шорох на парапете за окном. Подняв глаза, на фоне звездного неба увидел нечеткий силуэт. В комнату ловко спрыгнул человек. В сиянии светильника блеснуло длинное острие.
– Тихо! – остерег его голос. – Не шуми, или отправлю к праотцам.
Губернатор опустил руку, потянувшуюся к лежащему на столе мечу. Он знал быстроту и мастерство горцев в обращении с забарскими кинжалами.
Пришелец оказался высоким мужчиной с могучим телосложением, что не мешало ему быть гибким и ловким, словно барс. Одет он был как горец, но суровые черты лица и голубые глаза не гармонировали с нарядом. Чундер Шан таких раньше не видел; чужак наверняка не принадлежал ни к одной из восточных рас – скорее всего, он был варваром с далекого запада. Однако его манера вести себя выдавала в нем натуру дикую и необузданную, такую же, как и у длинноволосых горцев, живущих на возвышенностях Гулистана.
– Ты приходишь ночами, словно вор, – прокомментировал губернатор.
Понемногу уверенность возвращалась к нему, хотя он не забывал, что в пределах слышимости нет ни одного стражника. Но горец об этом знать не мог.
– Я взобрался на стену крепости, – рявкнул чужак. – Страж вовремя выставил голову над зубцами, мне оставалось ударить по ней рукоятью кинжала.
– Ты Конан?
– А
