говорит, а к Господу нашему обратиться боюсь. И так, мол, между адом и раем болтаюсь. И переживаю, говорит, как бы моё второе я не натворило худого.
– Ага, – кивнул Господь. – Теперь-то всё понятно. Что ж, отправляйся к живым, предостереги актрису, вразуми, пусть не слушает этого упыря. Только не в собственном образе отправляйся, не в образе босого графа с длинной бородою да в русской рубахе – не надо пугать живых – а в образе обычного человека, какого-нибудь там, например, работника-железнодорожника.
Обрадовался Лев Николаевич, перевоплотился в обыкновенного работягу, выбрался через специальный люк на землю грешную, и побежал на железную дорогу, искать бедную актрису.
Поезд летел как угорелый.
"Мало ли, что там виднеется на путях! – оправдывал скорость поезда машинист. – Это всё-таки поезд, а не трамвай!"
– Наш паровоз вперёд летит! – бешено пропели колёса, прыгая по рельсам.
В последнюю секунду, женщина будто опомнилась. Она обернулась, увидела несущуюся на неё громадину. Её ноги самопроизвольно дёрнулись в сторону спасительной тропинки. Надо было сделать всего-то пару шагов. Инстинкт самосохранения говорил: "Надо жить!" Голос в глубине души кричал обратное.
– Замечательно! Вот и пришло избавление от всех бед! – уверял голос. – Не сворачивай с пути назначенного тебе самой судьбой! Хватит быть обузой для окружающих! Иди навстречу!..
– Стой! – услышала тут женщина чей-то оклик. Она обернулась. Запыхавшийся мужичок в рабочей одежонке вынырнул, будто бы из ниоткуда. Лицо его напомнило чьё-то знакомое лицо, но женщине было не до воспоминаний. – Стой!.. Вернее, не стой, а уходи с рельс! Беги! – кричал мужичок, размахивая руками, и глаза его были полны отчаяния. – Ты не Анна Каренина! Тебе надо жить! Ты не Анна!.. Жить!..
Но поезд был уже совсем близко. Гудок заглушил голос мужичка. Ещё секунда и… всё было кончено!
– Господь, – обратился архангел Лев Николаевич к Господу, в очередной раз выпросив у Него аудиенции, – пора что-то делать с этим Сатаной. Я, конечно, понимаю, что кто-то должен искушать людей, подговаривать их к злодеяниям, чтобы выявлять их сущности. Но вот ведь в чём дело. Пока Сатана выявляет таких вот упырей, как тот злосчастный киношник, эти самые упыри губят ни в чём не повинные души! Да, они, эти души, слабые, не в силах противостоять злу, что на них навалилось, но ведь невиновные!
– Зато здесь они сразу попадают в ранг святых, – сказал Господь. – И не забывай, что та жизнь всё-таки временна, а эта – вечна.
В одно мгновение переметнувшись из одного света в другой, актриса застряла между раем и адом. Господу требовалось время, чтобы рассудить, где ей дóлжно находиться. Конечно, с одной стороны, она совершила самоубийство, но с другой – она пошла на этот шаг не сама – её подтолкнули. Считать ли это в данном случае самоубийством? Кто знает… Да и многие другие обстоятельства были повинны в случившемся. Если разобраться, косвенно был виноват и тот, кто создал первый паровоз, и те, что проложили рельсы, и даже Толстой со своей
