то, что нужно, тому и кататься на чудесном скакуне. Каждому разрешила проехаться по рынку. Одного из них я скинул, так как тот сразу начал больно колотить меня и рвать губу. Осталось трое претендентов.
Подходил тот мужик, жена которого отворожила от загулов. Женщина послушно стояла и ждала, пока ее муженек договаривался о цене за аренду послушного и сильного коня. Наобещал ведьме всего с три короба и гордо пошел, не глядя на жену.
– Помоги, договорись с ней! Прошу тебя! Ты же можешь! На тебя одна надежда… – зашептала она торговке в ухо, испуганно оборачиваясь на удаляющегося мужа.
– Та ты же сама к ней ходила, напрямую? Отказалась от моих услуг.
– Она там чудовище завела. На цепи у нее сидит пес о двух головах – думала, что разорвет, если бы не цепь.
Я стал возмущаться, что ни на какой цепи я не сижу и вообще хотел помочь ей, даже отомстить за побои и обиды, но только ржал как ненормальный.
– Сми-и-и-р-р-но! – неожиданно громко и властно гаркнула торговка.
Мое тело отреагировало самым неожиданным образом. Голова поднялась, шея вытянулась, уши встали торчком, хвост тоже, а ноги выровнялись по струнке.
– Ох, и хорош жеребец! За что отдаешь такого? – удивленно присвистнул проходящий мимо молодчик с петухом под мышкой.
– В наем на день за телегу с краской, штукатуркой и инструментами для ремонта.
– На петуха меняю! – попытался торговаться парень.
– За петуха только потрогать.
– Да ну тебя…
Когда петушиный меняла ушел, ведьма в облике торговки продолжила беседу с обиженной. Та уже испуганно оглядывалась, ожидая, что истеричный муженек придет ее искать.
– Помоги, избавь меня от гада ползучего… Не могу с ним! Он дома целыми днями, везде меня с собой таскает. Врет постоянно, изворачивается, а то скандалит с утра и до обеда, а потом на ночь разочек. Храпит как зверь… Я не сплю не ем…
– А что-ж не ешь?
– Ему все не так… Говорит, я толстая, чавкаю, а в мою тарелку нас… В общем, ты поняла.
– Ты же с ним 10 лет жила? Чего ж только сейчас заметила?
– Да он всегда был таким, только дома ночевал пару раз в неделю. Ел молча и редко, а сейчас жрет как дойная корова…
– А ты чего хотела – мужик же?
– Он меня никуда не брал с собой, с друзьями не знакомил, только рассказывал, а сейчас они хату всю загадили, сожрали гусей, корову испужали, что доиться перестала… И меня таскает везде с собой по кабакам, да скачкам. Устала я! Помоги.
– Так что тебе надобно? Ты его любишь.
– Дай мне зелья, чтобы разлюбилось и забылось.
– Для кого?
– Для меня.
– А ему? Он же мается?
– Он меня по лицу ударил, вещи мои сжег в огороде – пусть мается, мучается.
– Говорила тебе: «кобелем родился, кобелем помрет». То есть, она говорила, бабка лесовуха.
– Да,
