Голыми-то руками!» – Тут он заметил перчатки, на сей раз обе надетые на руки Фаланда, и понял, что брать его будут не голыми руками, отчего стало совсем тоскливо.
– Ну-ну-ну, – Флюшка похлопал мягкой лапой поэта по плечу, – стерпится слюбится.
И тут Кучерявый решил выяснить, а какое же такое щедрое издательство предлагает ему столько денег, да еще и готово оплачивать элитную психушку. Он глянул на договор, но буквы расплывались перед глазами и никак не хотели собраться в слова.
– Какое мы издательство? – прочитал его мысли Фаланд. – М-м-м, – чуть замешкался он с ответом, – Мосэк, – в итоге припечатал он. – Поступил заказ от самого наивысшего правительства на роман о Сатане, о Дьяволе. Надо бы изменить о нем мнение обывателей. А то все – Бог, Бог. С его историей понятно. Да, приврали, чтобы сделать идеальным, сделать весьма плоской фигурой. Но Дьявол? Он считается исчадием ада, главным злом на земле и небе. Тоже, знаете ли, плоская фигура. Хотя… зло всегда чуть-чуть интереснее, пикантнее добра. Но этого мало.
– Это не так? – Кучерявый периодически терял мысль, но попытался сосредоточиться на сюжете будущего романа. – Дьявол не есть олицетворение зла? И как, позвольте спросить, его выписывать иначе? Отправить волонтером делать добрые дела? – он усмехнулся, даже на минуту протрезвев. – И зачем правительству такой поворот? Опять-таки, есть писатели с именем. Их мнение, их произведение вызовет больший резонанс.
– Р-р-резонанс, – засмеялся Флюшка, – р-р-резонанс! – он схватил кусок колбасы и, подбросив его в воздух, виртуозно схватил ртом и зачавкал. – Р-р-резонанс! – прочавкал Флюшка с набитым ртом, взял бутылку с мартини и влил в себя прямо из горлышка. – Б-р-р, – он потряс головой на манер собаки или кошки, отряхивавшейся от воды.
С последними звуками Кучерявый не мог не согласиться: он сам бы с удовольствием потряс головой и сказал «б-р-р», а потом вновь увидел бы перед собой пустую кухню, пусть без дорогой водки и закуски.
– Эх, все вам, батенька, объяснять, – вздохнул Фаланд. – Именитые избалованы. Их внушительной цифирью не возьмешь. А вы, как напишите роман, так сразу – в дамки! Мы вас раскрутим по полной!
– Не сумлевайся, братан, – встрял Афраний, схватил Кучерявого за ворот рубахи, поднял со стула и отпустил. Поэт с грохотом приземлился обратно на шаткую деревянную конструкцию.
– В писательский союз вернем, рекламу дадим, – вещал Фаланд, – поставим по всему городу баннеры с вашей физиономией, интервью пойдут, награды. Не исключена Нобелевка по литературе. Если не протолкнем по литературе, пойдете по миру – премию мира даже проще получить, а резонанс, как вы выразились, пойдет сильнее. Квартирка у вас, батенька, не велика, да и грязновата. Здесь порядок наведем, пока вы будете в лечебнице в творческом отпуске, но в дальнейшем хорошо бы выправить более престижную. С видом на Кремль!
– Мне на Кремль не надо… – прошептал Кучерявый, – я на море хочу.
– Хорошо, с видом на море, – покладисто
